Мэри, или Танцы на лезвии - Марина Крамер

– Ты сдурела?! Я тяну тебя – а ты катишься вниз?! Мэри, я тебя не узнаю!

– О-о! Прекрасно! Я жду этих слов уже давно, Марго, и вот ты их сказала! Ты меня тянешь! – Я закурила и выпустила облако дыма в сторону разъяренной и еле переводившей дух от злости Марго.

– Мэри... я не то...

– Хватит! Я все поняла!

– Я ненавижу, когда ты так говоришь! – вдруг расплакалась Марго, тяжело опустившись на стул. – Я не упрекаю тебя – мы до сих пор живем в основном на твои деньги! Я просто хочу, чтобы ты хоть немного себя жалела и любила, а не пыталась уничтожить! Что же ты делаешь, Мэри, зачем?

– Оставь меня в покое, Марго, прошу тебя. Я буду делать то, что считаю нужным.

Она поднялась, постояла пару минут, рассматривая меня так, словно видела впервые, и вышла. Я докурила, закрыла глаза и вдруг услышала, как Марго на балконе своей спальни разговаривает с кем-то:

– Я больше не попрошу ни о чем. Но я знаю, ты можешь. Сейчас можешь только ты. Пожалуйста. Больше ты не услышишь моего голоса, если не захочешь, но сейчас помоги. Ты должен. Да, ты мне должен. Так вот, сделай то, что я прошу, и будем считать, что мы квиты. Это не твое дело. Да, не твое. Хорошо. Я все поняла.

Интересно, с кем это Марго разговаривает в таком тоне? Приказывает, почти угрожает – и кто? Марго! Странно...

...Ужинали мы как ни в чем не бывало, Марго рассказывала о каком-то своем новом клиенте, которому до зарезу понадобился участок земли на юге Прованса, и он готов был платить бешеные деньги.

– Обожаю армянских мачо – они не торгуются, если видят женщину, – хохотнула она, отрезая кусочек бифштекса. – «Зачэм такое говоришь, красавица? Артур Кавалерьянц за ценой стоять не станет!» – передразнила она клиента с характерным мягким акцентом, и из моей руки выпал на пол и вдребезги раскололся стакан:

– Как?!

Марго повторила свою фразу и, охнув, закрыла рот руками. Ее лицо сделалось бледным, глаза – огромными от ужаса.

– Мэри-и-и... как я сразу не поняла... Даже не подумала... Господи, что теперь делать?!

– Бежать.

– Смешно...

– Очень, – подтвердила я, машинально выбив из пачки сигарету. – Особенно если Арик сюда не один явился, а с братцем. И если они тебя вдруг раскусят, Марго, нас с тобой никто не опознает даже по зубам. Скажи, ну как так вышло, что из всех стран Европы, из всех уголков Франции мы с тобой угодили именно туда, где Арик и Костя имеют какой-то интерес, а? – Я закурила, наконец едва сумев добыть трясущейся рукой огонь из зажигалки. – И это только моя вина! Только моя – я ведь знала, что Костя сюда как на работу ездит, у него тут вроде какой-то приятель живет. Вот же бестолочь...

– Смешно, – как заведенная, повторила Марго. – Как я удачно позвонила...

– Кому? – насторожилась я, застывая с недонесенной до губ сигаретой.

– А? Что? – очнулась она. – Я о своем...

– Ну, я так и поняла – о своем. То есть об Алексе.

– Да! – с вызовом почему-то отозвалась Марго. – Да, потому что он может помочь.

– Ну еще бы, – кивнула я. – Залить кровью пол-Прованса. Ей-богу, совсем скоро эта область Франции станет самым тихим и безлюдным местом в Европе.

– Зачем ты так? Им, как людям примерно одного темперамента, договориться легче.

– Ну да – договориться, как ловчее меня шлепнуть и в какой очередности они будут это делать. Мотивов навалом – что у одного, что у другого.

– Мэри, прекрати. Алекс никогда не причинит тебе вреда.

– Марго, Марго... не возводи его в ранг святых, ладно?

– Это мое дело, – упрямо стояла на своем Марго. – Вот он приедет завтра и решит, что делать.

– Ох, мать твою! – простонала я, хватаясь за голову. – Только его здесь не хватало!

– Сейчас – да, не хватало.

Господин Призрак опоздал ровно на час. На тот час, что мы провели в собственном доме в компании Артура. Как выяснилось позже, он узнал в агентстве адрес Марго и решил обработать ее один на один с присущим ему шармом и обаянием.

Марго была в кухне, и дверь открыла я, ожидая, что за ней – Алекс. Надо ли говорить, в каком шоке оказались мы оба, увидев друг друга...

Арик отшатнулся сперва, но потом решительно вошел и замкнул дверь на ключ:

– Ты?! Мамой клянусь – ты живучая кошка, Мария!

– Не клянись мамой, не позорь достойную женщину, – автоматически огрызнулась я, откатываясь в своем кресле назад, но Арик быстро пересек холл и вцепился в поручни кресла:

– Нет, стой!

– Зачем ты пришел, Артур?

– Не знал, что ты здесь. Но теперь мой визит обрел еще одну цель, – усмехнулся он, рассматривая меня в упор. – Брат обрадуется подарку.

– Ты сдашь меня Косте, Арик? – Я поймала его взгляд и поняла – сейчас подтвердит, а как же...

– А как ты думаешь?

– Ну, не удивлюсь. Ты всегда был слизняком, Арик. И всегда был вторым, ведомым. Не стремно – ведь ты старший? – От страха я всегда теряла чувство реальности и инстинкт самосохранения, а потому начинала говорить все, что приходило в голову.

Карие глаза Арика сузились, тонкие ноздри раздулись, а дыхание стало чаще.

– Ты не смеешь так говорить со мной, сучка!

– Правду никто не любит.

Он размахнулся и ударил меня по лицу.

– Ты пожалеешь!

– Я уже жалею. – Я вытерла кровь из разбитого носа, запрокинула голову. – Надо же – я думала, что твое горе научило тебя чему-то.

Артур замер на секунду:

– Откуда ты знаешь?!

– Знаю. И сочувствую тебе, поверь. Я любила Манушак.

Он вдруг обмяк, сел прямо на пол и закрыл руками лицо. Через некоторое время начал раскачиваться туда-сюда, как ванька-встанька, и тихонько подвывать. Я не разбирала слов, только имя – Артур звал дочь и приговаривал что-то по-армянски. Я забыла об опасности, исходившей от этого человека, о том, что в любой момент он наберет телефонный номер – и мне останется жить ровно столько, сколько понадобится Косте, чтобы прилететь из Бильбао. Сейчас передо мной сидел убитый горем отец, который даже похоронить собственного ребенка не смог – нечего было хоронить.

– Арик... – Я коснулась его поседевших с правой стороны волос. – Арик, не надо... Может быть, она жива – ведь тела никто не видел...

Он ткнулся лицом в мои колени и заплакал, уже не стесняясь слез.

– Я все отдам... клянусь – все отдам, только бы увидеть... пусть будет жива... – И вдруг его словно подменили.

Артур вскочил, потряс головой и снова врезал мне по лицу так, что я ударилась затылком о металлическую ручку кресла: