Волшебница по распределению - Валентина Алексеевна Савенко

дальше я зажмурилась, чтобы точно соблюсти требования закона: «Первый месяц ведьме запрещено видеть родных»!

Глава 18

Прибыли мы домой громко. С грохотом!

Видимо, рухнула на пол сумка кобольда. Пес слабо заскулил, сзади бабахнула о стену входная дверь и что-то подозрительно захрустело.

– Куда морду суешь?! – возмутилась Мирелла, отпуская мою руку. – Косяк выломаешь!

– Не выломаю, я только одним глазом, уже поместился, – виновато пробубнил дракон.

– Поместился? Да ты заткнул дверь не хуже пробки! И крыльцо почти снес!

– Не снес, – оскорбился дракон. – Так, погнул… маленько…

– Эн! Кат, Софи! – рявкнула фея.

Обычно после таких воплей наше семейство неслось узнавать, что и где стряслось.

Сбоку тихо скрипнула дверь кухни. Эн… Когда удивлялась, она все время забывала, что призракам даже стены не помеха. Вниз по лестнице простучали каблучки.

– Ари? – воскликнула Софи.

– Тебе же нельзя нас видеть! – подхватила Катарина.

– Уходи, а мы притворимся, что тебя тут не было! – хором сказали они.

– А я вас и не вижу. – Я дотронулась до повязки. – я не могу уйти, – легко похлопала по шее пса.

– Действительно, не можешь, – вздохнула рядом Эн. Моей руки коснулись ее почти невесомые пальцы, соскользнули на шерсть пса. – Магией его били и металлом…

Вот что значит настоящая ведьма! Сразу определила причину ран. Волосы всколыхнул ветерок: Эн ушла. Но быстро вернулась.

– Ну-ка, гости дорогие, разойдитесь! Познакомимся потом.

Обдав меня прохладой, она опустилась рядом, звякнули склянки.

– А ты, девочка, останься! Ари только стала ведьмой, я же призрак, силы не те. А ты как раз и ведьма, и с силой.

– Но я давно с целительскими зельями не работала, – засомневалась Макс.

– Давно… недавно… Главное, было, – в голосе Эн слышалась улыбка. – Остальное я напомню.

Следующие два часа я старательно жмурилась, осторожно поглаживая пса по шее.

Звякали склянки, тихо ругалась Макс: целительство было не просто не ее специальностью, а совсем не ее. Спокойно и терпеливо Эн объясняла, как исправить ошибки, чтобы лечение поползло в нужном направлении. Попутно она отдавала распоряжения фее, и та носилась по дому, отыскивая нужные зелья или тетради с записями.

Сопели на лестнице Софи и Кат. Где-то возле них покашливал Хедвик, сзади шумно вздыхал дракон, наблюдая за происходящим из дверного проема.

– Все. Моей магии больше нет, ни капли. Осталась только магия Хедвика, – наконец пробормотала Макс. Помолчала и с надеждой спросила: – Не знаете, кто-нибудь пытался дар некроманта для лечения использовать?

Пес тихо рыкнул и напрягся, я его успокаивающе погладила.

– Пытались, – отозвалась Эн. – Получались весьма бодрые зомби. Нам это не подходит. Мы сделали все, что могли. Пес будет дней десять восстанавливаться…

Ключевое слово «будет»!

– Слышал? – я почесала пса за острым ухом. Наверное, за ухом… В общем, где-то почесала. – Ты живой!

– Все равно нужен лекарь. Долечить его, – задумчиво договорила Эн.

– Может, Зосмейна позвать? – предложила я без особой уверенности.

Жил на соседней улице старый лекарь – та еще зараза… то есть заноза в… на носу у всего квартала. Скандальный, вечно чем-то недовольный, вечно кем-то оскорбленный. Однако лечил он хорошо. И брал за услуги немного. Только вот больше всего в жизни Зосмейн не выносил двух вещей: животных и нечисть. А у нас тут все вместе: и нечисть, и животное. Два из двух.

– Разве только мы ему не скажем, кого он лечит? – пробормотала я. – Но как это сделать?

– На одном из островов, куда заходил мой корабль, имелся обычай, – усмехнулась Эн, – никому не показывать детей до пяти лет, кроме отца и матери. И поэтому там поступали так же, как ты, Ари.

– Завязывали глаза? – восхищенно выпалила Софи.

– Да, – подтвердила Эн, – и не давали лекарю обследовать дите полностью, только больное место.

– Мы за Зосмейном! – заявила Кат.

И обе сестрички скатились с лестницы.

Послышался шум у двери, потом знакомый треск. Очевидно, Рэйнар отползал, освобождая проход.

– Мы быстро! – пообещала Софи.

Раздался топот, и голоса сестер зазвенели на улице.

– Я с ними, – всполошилась Мирелла. – Надо же предупредить, что дитятко у нас волосатое, и мы не хотим его избавлять от этой особенности! Не бойтесь, показываться Зосмейну не буду, только мелких предупрежу.

– Мою шаль прихвати, – сказала Эн. – лекарю перед входом глаза завязать. Девочки впопыхах забыли.

– Точно!

Стукнул ящик комода, потом захлопнулась входная дверь, и из-за нее донеслось:

– А ты, чешуйчатый, полетай пока где-нибудь. А то если лекарь тебя увидит, его в дом никакими силами не затащишь. Софи, Кат, подожди-и-ите!

Зазвенело железо у лестницы.

– Хедвик, кинжалы – это лишнее, – сказала Макс.

– А арбалет в самый раз? – усмехнулась Эн.

– Арбалет… Он просто лежит себе на вашем комоде, для убедительности, – важно заявил Хедвик.

– Лежит заряженный. И совершенно случайно стрела смотрит прямо на дверь, – хмыкнула Эн. – Вы его хоть чуть в сторону разверните. А то, не ровен час, повязка у лекаря сползет. Придется тогда его самого лечить. От заикания.

– Если повязка сползет, – я погладила пса, – лекаря придется лечить от заикания в любом случае. Независимо от того, куда направлен арбалет. И есть ли он вообще.

– Ладно, – вздохнула Макс, – разверну.

Послышался скрип и голос Эн, в котором звенел смех:

– А кинжал на комоде тоже… для убедительности?

– Тоже, – отозвалась Макс.

– Ну да, он же в футляре, – развеселилась Эн.

– В ножнах, – поправила Макс и напомнила: – Хедвик, остальные кинжалы нужно убрать!

– Зачем убрать? – невинным тоном переспросил кобольд. – Висят себе на перилах, проветриваются. Никому не мешают…

Похоже, лекаря ждет сегодня очень эмоциональный день. В том плане, что к пифии ходить не надо, именно нашей семьей он будет недоволен, обижен и оскорблен в ближайшее время. Впрочем… Может, все обойдется?

* * *

Когда кто-то заботливо разнообразит твой досуг, это явно любовь!

Дамиана его заклятое руководство любило самоотверженно, постоянно подбрасывало нечто новенькое. Сегодня, например, нужно было разобраться со слетевшим с особняка охранным заклинанием.

Владел особняком один истеричный… чувствительный до крайности, до слез и паданья под ноги прибывшего ловца лорд. И убивался аристократ не из-за застрявших внутри его жилища гостей. И не из-за магов, решивших им помочь и отправленных защитой к лекарям. Он боялся, что пострадает уникальная архитектура строения.

Дамиан пообещал, что уникальность никуда не денется.

Не солгал ни слова.

Уникальность осталась. Немного дырявая, местами побитая и дымящаяся. Кое-где – осыпающаяся пеплом. Но здание, из которого, радостно поднимая юбки бальных платьев и полы камзолов, неслись освобожденные гости лорда, стояло крепко. Уже не поражало помпезностью, но оставалось таким же неповторимым.

Дамиан покосился на свою одежду. Ему тоже досталось от взбеленившегося заклинания. Брюки и куртка были