Операция "Шасть!" - Евгений Журавлев

А земные звезды, названные жуками в посудной лавке, слонами в муравейнике, ренегатами, инсургентами, фигурантами, скакунами и маловразумительными имяреками, посапывали, посвистывали, покряхтывали в уютных постельках, отнюдь не выглядя бледными. Напротив, здоровый, крепкий сон расписал им щеки вполне симпатичным румянцем. Румянец, на свой, разумеется, лад, имелся даже у спящего посланца с далекого Персея. Хотя его… э-э… лицо было прикрыто шляпой.

Исчезать в свете наступающего дня эти звезды вовсе уж не желали. Снилось им победоносное шествие науки дружбанологии от Картафанова до самых до окраин. Снилось, как бесследно теряются окружающие сонмища врагов и находятся тысячи друзей. Ошибка сна заключалась в том, что настоящие враги не окружали героев. Враги таились впереди. И с этим предстояло как-то бороться. Прямо с утренней зорьки.

Juvenes dum sumus![8]

Третьего июня в пять утра в Картафанове топталась Бледная Рань. Топталась, досадливо передергиваясь от расширяющейся светлой полосы на востоке: там готовилась заступить на дежурство рань ясная. «Эх, – страдала Бледная Рань, – опять впустую прошло время правления. Никого не ограбили, не изнасиловали, кровушки не попили. А сколько сил потрачено, чтобы навеять крепкий сон. Вон святая троица – опутана плотным мороком. На что их берегиня сильна, а и ту не видать, не слыхать. Тоже мне недреманное око. Небось свернулась калачиком на правом бочке. Хотя поди-ка определи у нее – левая, правая где сторона… О, легок на помине недобрый молодец. Ну давай шевелись, поворачивайся. Полчаса тебе до третьих петухов!..» Бледная Рань сжала тщедушные кулачки.

…Вяленой голове на зеркале припаркованной во дворе «Оки» не спалось. Уж она и укачивала себя, и мычала жалостливые папуасские да африканские госпелы и спиричуэлсы. Ни в какую! Давит что-то на черепную коробушку – сразу не разберешь, снаружи или изнутри. Все Дредд проклятущий, сдал в рабство белокожим колонизаторам. Правда, забавные они; с ними-то не в пример веселей, чем на стене зря пылиться. Да и Фенька молодчина. То есть она, конечно, дура. Но не будь ее волшебства, как бы двигать собой в полный рост?

Нет, не спалось вяленой голове. В последние дни стала она ощущать в недрах черепа смутное шевеление. Бродили там неопределенные картины, образы, напрочь оторванные от каннибальского этноса. Вот она, голова, с руками и с ногами (потому что при теле) стоит на побережье хмурого, унылого моря. Под ногами пузырится болото, простирающееся во все стороны, куда ни взгляни. Рядом высокий белый масса с кошачьими усиками, в старинном воинском камзоле. Повелительно указует шпажкой на окружающий страх божий, топает ботфортом по болотистой почве и беззвучно шевелит губами.

Или другая картинка. Батальная сцена посередь большого поля. Голова (все еще при теле) корячится с тяжеленным черным ядром у допотопной пушки. Тот же белый масса тянет руку к ориентиру стрельбы: это толпа набегающих гоблинов под желто-синими крестастыми флагами.

А то вместо картин наплывает абсолютный мрак, в котором ударами кувалды грохочут бессвязные обрывки чьих-то разговоров.

Вдруг мрак, шипя рассерженной кошкой, убрался восвояси. Перед головой постепенно обрисовалась предрассветная панорама двора. Голова заметила во дворе шевеление. По пересеченной местности скрытно передвигался неопознанный субъект мужского пола. Субъект, умело используя искусственные неровности ландшафта – рукотворную ямину, глиняные холмы, там и сям разбросанные бетонные плиты и фрагменты ржавых труб, – почти сливался с означенным ландшафтом. Но лишь в те моменты, когда замирал на месте. Выдавали его производимые короткие перебежки, а особенно перемещения по-пластунски. Выдавали в первую очередь как профессионала.

Присмотревшись, голова опознала вчерашнего боровичка Полковника с лягушачьего пастбища. Как-никак имела с ним и его молодцами кратковременный контакт.

«Йохимбовый бабай! – порадовалась голова неожиданному развлечению, а больше того, освобождению от назойливых образов. – Так это же беспощадный террорист Швепс на задании. Любопытно, что за объект на уме у данного субъекта?»

Ход мыслей, неведомый вяленой черепушке, хорошо известен авторам. Появление фигуры «беспощадного террориста» в неприбранном дворе объяснялось паникой и взрывным темпераментом Полковника.

После пребывания в Сером Замке, где за дачу правдивых показаний его как мальчишку отчитал следователь-лейтенантишка, Швепс вернулся домой во вздрюченном, боевом тонусе. Успокоить его могла только жена.

– Неля! – закричал Полковник с порога. – Где ты, милая?

Милая не отзывалась. Ее попросту не было дома.

Отсутствие в расположении части семейного главнокомандующего усугубило нервозность. Попытки дозвониться до супруги потерпели фиаско. Раз за разом трубка препротивно пищала: «Вызываемый абонент временно недоступен».

Распаленному воображению Швепса начала чудиться то самоволка, то автокатастрофа, то умыкание любимой женщины окаянными проходимцами. Привычка остужать горячую голову холодным спиртом ввела Швепса к полуночи в амок. Он окончательно уверил себя, что Нинель похитили, и стал готовиться в освободительный поход.

На скорую руку собрал вещмешок, покидав туда напильник и утюг вместе с портативной паяльной лампой. Инструменты были необходимы, чтобы пытать злоумышленников каленым железом и принудить к чистосердечному признанию. Туда же бросил мясорубку для прокручивания достоверности полученной информации. Тщательно подогнал амуницию: ничего не должно было болтаться, цепляться и греметь. Попрыгал. Принял на молодцеватую грудь посошок и присел на дорожку. Сидение было кратким и увенчалось лежанием.

С дорожки Полковник соскочил, когда наручные часы с подсветкой высветили половину пятого. «Вот оно, время Ч», – решил Швепс и позвонил в службу такси. Водитель, принявший клиента то ли за рыбака, то ли за охотника, с недоумением вздыбил кустистые брови на просьбу высадить возле дома, равноудаленного от железнодорожного и автовокзала. Однако чаевые оказались щедрыми, что позволило таксисту закрыть глаза на странности…

Мститель, пылающий праведным негодованием, но профессионально осторожный, выглянул из-за угла. Арена предстоящих боевых действий покорно ждала своего героя. Изначально план Швепса основывался на засаде в подъезде, где находилось «осиное гнездо». Вторым пунктом шел захват заложника и последующее проникновение в штаб-квартиру. Но обстоятельства повернули дело другим боком. На лунной поверхности вражеского двора Полковник приметил знакомую «Оку». В аналитическом мозгу тотчас созрела более изощренная программа. Насильственно вторгнуться в салон боевой машины противника, а затем уже произвести операцию ошеломления и натиска.

Первая часть нового плана катилась как по рельсам. Ладно скроенный Полковник невидимым и неслышимым ночным татем (как представлялось ему самому), филигранно маневрируя, приблизился к четырехколесному объекту. Дорогу ему, правда, успел перебежать шустрый кот. Однако был он не черным, а серым, стало быть безопасным. К тому же Полковник не верил в приметы. Он шикнул на глупого зверя и перевел прибор ночного видения, по совместительству сканер электронной аппаратуры, в режим поиска электромагнитных возмущений. Прибор, по-птичьи попискивая, просканировал «Оку». Сигнализации в машине обнаружено не было. Она вообще стояла незапертой.