Нечестивые клятвы - Мила Кейн

От его вида у меня перехватило дыхание. Он был в смокинге. Костюм от Midnight couture облегал его сложенное тело, идеально соответствуя его пропорциям. Ренато носил его безупречно, как мужчина, привыкший к роскоши. Он шагнул в комнату, и его глаза остановились на мне.

— Она чувствует себя виноватой в том, что втянула тебя в эту ситуацию, и набрасывается, пытаясь оттолкнуть тебя, в то же время ища лучик надежды, что, возможно, этот принудительный брак не так плох, как кажется. Не так ли, Люси?

Одного взгляда на лицо Люси было достаточно, чтобы подтвердить слова Ренато. Угрюмое выражение сменилось на виноватое.

— Твоя сестра еще не понимает, что все, что она сделала, — это познакомила нас. Остальное, кто мы есть друг для друга и кем будем, касается только нас.

Ренато пересек комнату и теперь положил руку мне на поясницу. Это согрело меня тем способом, в который я не хотела вникать слишком тщательно. Мой гнев утих перед лицом его спокойствия. Его непринужденное доминирование каким-то образом расслабило меня, и я отпустила свою агрессию по отношению к сестре. Он был прав, верно?

Я повернулась и уставилась на мужчину, который ворвался в мою жизнь и перевернул все с ног на голову. Этот человек никогда не осуждал меня. В его руках я никогда не чувствовала стыда. Рядом с Ренато я никогда не чувствовала ничего плохого по отношению к себе. Разве так уж неправильно наслаждаться этим?

Это всё веселье и игры, пока он не узнает, что ты его предала, и не решит расторгнуть сделку.

Моя сестра, очевидно, чувствовала себя виноватой и срывалась, но разве в ее словах не было правды? Может, именно это и ранило больше всего.

— Сейчас я собираюсь поговорить с твоей сестрой. — сказал Ренато Люси, выводя меня в гостиную номера.

Комната все еще была забита Вито и его помощниками.

— Оставьте нас. — тихо приказал Ренато, но в его словах была сила.

Внезапно номер люкс опустел, а Джада выпроводила Люси. Я стояла перед панорамным окном, яркое солнце раннего зимнего дня освещало меня своим белоснежным сиянием. Ренато посмотрел на меня в утреннем свете и нахмурился.

— Кто делал макияж? — его слова были подобны удару кнута.

Вито остановился как раз перед тем, как исчезнуть за дверью.

— Моя дочь Елена.

— Пришли ее обратно через десять минут. — распорядился Ренато и царственным кивком головы отпустил Вито.

Дверь со щелчком закрылась, и мы остались одни. Я не видела Ренато со вчерашнего вечера, когда кончила в его объятиях, безжалостно доведенная до оргазма его злым языком. При воспоминании об этом все мое тело вспыхнуло жаром.

— Что ты собираешься сделать такого, что испортит мой макияж? — мне стало любопытно. С ним я никогда не могла сказать наверняка. В голову сразу же полезла всякая грязь.

Он приподнял бровь.

— Хотя мне нравится направление твоих мыслей, ты не похожа на саму себя со всем этим макияжем. — он подошел ко мне, схватив с туалетного столика упаковку с влажными салфетками по пути. Вытащил одну, после чего протянул мне. — Я хочу видеть твое лицо. Настоящее.

Я фыркнула.

— Почему тебя это волнует? Безусловно я должна чувствовать себя красивой в день свадьбы, притворной или нет.

— Без этого ты еще красивее. Я хочу, чтобы ты была похожа на себя.

Я взяла влажную салфетку, отрицая чувство в груди, которое вызвали его слова. Моя кожа уже начала зудеть, а макияж казался тяжелой маской. Я не могла себе представить, что буду ходить с ним весь день под яркими лампами.

Когда я потерла щеку влажной салфеткой, с нее снялось около трех фунтов косметики. Мне вдруг стало неловко за то, как я буду выглядеть с частично накрашенным лицом, и я принялась стирать остатки. Ренато терпеливо ждал, даже протягивал мне свежие салфетки и избавлялся от использованных.

Наконец, он отложил упаковку и кивнул.

— Намного лучше.

— Значит, ты пришел сюда только для того, чтобы заставить меня умыться?

— Я пришел сюда, чтобы отдать тебе это. — поправил он и достал из кармана смокинга черную бархатную коробочку.

Он протянул ее мне, и я осторожно открыла подарок, у меня отвисла челюсть. Внутри лежало ослепительное рубиновое ожерелье, огромные красные камни были окружены бриллиантами. Над ним висели подходящие серьги.

— Они принадлежали моей nonna18 и хранятся в нашей семье уже несколько поколений.

— Вау, — я дотронулась до камней, восхищаясь их блеском. — Значит, ты всегда был богат?

Рот Ренато скривился в полуулыбке, а затем он стал доставать драгоценности из шкатулки.

— Считай, что это свадебный подарок.

Я никогда не видела таких красивых украшений, даже на шикарных вечеринках, которые обслуживала в Ла Леоноре.

— Мой nonno19 был влиятельным человеком. Однако не по праву рождения. Первые шаги к могуществу Де Санктис он сделал в Неаполе. В те времена городом правил человек, которого звали Стромболи. История гласит, что однажды мой nonno увидел дочь Стромболи, когда она гуляла в саду их поместья. Он был водителем. Ему было двадцать пять, а ей восемнадцать. Он влюбился с первого взгляда.

Десять лет спустя, когда умер ее отец, он назвал моего nonno своим преемником, несмотря на то, что у него было трое сыновей. Никто точно не знает, что произошло между умирающим и человеком, который был его шофером, но через неделю мой nonno женился на дочери Стромболи и захватил власть. Говорят, по мере того как росло его могущество, он становился все более параноидальным в отношении безопасности своей невесты. Он осыпал ее подарками и построил ей дом, о котором могла мечтать только королева, но не выпускал ее на улицу.

— Звучит как твой тип отношений.

Ренато улыбнулся, но как-то грустно.

— Мой отец придерживался того же образа мышления, что и nonno. Позолоченная клетка для нелетающих птиц. Повернись.

Я медленно подчинилась, остро ощущая его горячее дыхание на своем шее. Его руки обвились вокруг меня, фиксируя ожерелье.

— Почему ты даришь их мне? Неужели я обречена повторить судьбу твоей nonna?

Он защелкнул застежку, и холодное серебро прилипло к моей коже.

— Она никогда их не носила. Ей некуда было идти в них. Это был ее молчаливый протест против того, как сложилась ее жизнь. Она принимала подарки, но ни разу не надела ни одного из них.

Я не знала, что сказать в этот неожиданно интимный момент. Мне нечем было ответить на его семейные секреты. Моя мать умерла, родив Люси, и с каждым днем я вспоминала о ней все меньше и