Теннис на футбольном поле. Молдавский навес, английский удар - Тони Хоукс
Шрифт:
Интервал:
– Я, черт его дери, тоже.
Когда молдавская делегация отправилась наслаждаться знаменитыми радостями торгового центра «Каслкорт» в Белфасте, мы с Тревором попрощались.
– Слушай, Тревор, я ценю твою помощь, – сказал я. – На самом деле не думаю, что справился бы без тебя.
– Может быть, не справился. А может, и справился бы. Какая разница? Главное, ты это сделал. Теперь надо убедиться, что ты найдешь того парня в Израиле.
– Обещаю сделать все возможное.
– Придешь сегодня вечером на игру?
– Будь уверен, приду.
– Тогда, вероятно, увидимся.
Отборочный матч чемпионата Европы между Северной Ирландией и Молдавией начался в тот вечер на стадионе «Виндзор-парк» в Белфасте в 8 часов. Я впервые смотрел международный футбольный матч, где на поле было столько игроков, с которыми я играл в теннис. Что самое смешное, я ничего не знал о них как о футболистах, однако стоит отметить, что в этом виде спорта они проявили себя гораздо лучше.
Я смотрел первый тайм на трибунах, сидя рядом с маленьким старичком, с которым было довольно приятно поговорить, хотя, возможно, его слегка расстраивало содержание большинства моих высказываний.
– Это же Олег СРистикан, – замечал я. – Приятный парень, который играет двумя руками и слева, и справа… О, а это бил Куртиян – знаете, он хорошо говорит по-английски.
– Да что вы говорите, – вежливо отвечал старичок, вместо того чтобы сказать то, что на самом деле думал. «Слушай, я болею за Северную Ирландию, и мне наплевать на остальных».
Думаю, Молдова удивила Северную Ирландию, дважды ведя в захватывающем матче, который завершился со счетом 2:2. Особенно мне понравился второй гол гостей.
– Это же был Ион Тестимициану! – закричал я. – Какой удар! Да этот удар, возможно, обеспечил ему переход в Бристоль.
Маленький старичок повернулся ко мне, его лицо выражало неземное терпение.
– Да что вы говорите! – только и вымолвил он.
В последние пять минут игры я воспользовался аккредитацией для фотографов, которую сделали для меня мои хорошие друзья с Ольстерского телевидения, и посмотрел финал матча с боковой линии поля. Это позволило мне выйти на поле после финального свистка. В отличие от местной прессы, которая тут же засыпала североирландских игроков вопросами и комментариями, моя цель была совершенно иной. Я направился к молдавским футболистам, с которыми был знаком – с которыми я познакомился столь необычным способом. Наша вторая встреча была не менее необычной. Когда Игроки уходили с поля, уставшие, но довольные результатом, их встретил с поздравлениями смутно знакомый парень в ярко-оранжевом свитере.
– Отличная игра! – кричал я каждому по очереди. – Гип-гип ура Молдове!
Реагировали все по-разному. Кто-то выглядел смущенным, кто-то был рад снова меня видеть даже в этих необычных обстоятельствах. Меня особенно приятно удивил ответ Раду Ребежи, который в Кишиневе отнесся ко мне довольно прохладно, однако в Белфасте переменился.
– А, привет, Тони! – сказал он, узнав меня и изобразив взмах теннисной ракеткой. – Тони-теннис!
– Поздравляю, Раду, – сказал я.
Игрок кивнул, зная, что я сказал что-то хорошее, и поспешил догнать удаляющихся коллег.
Я смотрел им вслед – бывшим соперникам в теннисных поединках, шагающим к туннелю для игроков; вид сзади превращал моих знакомцев в номера на футболках. К несчастью, мне не удалось узнать их поближе. Действия их работодателей ограничили наше общение короткими встречами на разных сторонах теннисного корта. Как бы мне хотелось присоединиться к ним сегодня вечером, чтобы отпраздновать достойное выступление, позволить пиву литься рекой и впасть в приятное хмельное состояние, когда для общения слова становятся не нужны.
Но этому не суждено было случиться. Те, кто имел власть, опасались, что их героические игроки найдут возможность куда-нибудь сходить и хорошо провести время, и договорились, чтобы чартерный самолет забрал их в Кишинев в полночь.
Ну, ничего. Может, получится напиться со Спыну в Израиле.
Эгоистичное поведение Саддама Хусейна чуть не испортило мне все дело. Он навлек гнев американцев отказом впустить экспертов ООН, чтобы те проверили, правда ли Ирак накопил столько же ядерного оружия, сколько и Штаты. США решили, что необходим удар с воздуха, и Британия с ними согласилась в рамках «особых отношений», которые требовали от нее поступать именно так. Несколько страшных дней существовала вероятность, что события примут нежелательный оборот и Израиль окажется под прицелом арабских ракет, как это было во время воины в Персидском заливе. К частью для мира во всем мире, Саддам уступил, после того как его изрядно поколотили, но не раньше, чем объявил о «великой победе». Это отличная тактика: получив кулаком по физиономии во время потасовки в пабе, подняться, сказать: «Отличный удар!», а затем гордо выйти и отправиться залечивать фингал под глазом.
Несмотря на совет министерства иностранных дел временно избегать посещений Израиля, я все же решил туда съездить. Мое дело было слишком важным, чтобы позволить каким-то пустяковым военным действиям ему воспрепятствовать.
Я позвонил в израильское туристическое бюро в Лондоне чтобы узнать, нужны ли мне визы и прививки, и на том конце провода ответила очень разговорчивая девушка по имени Нурит. Я спросил, не знает ли она что-нибудь об израильском футболе, и, узнав цель моей поездки, она посоветовала позвонить ее знакомому журналисту из израильской газеты «Маарив». Ему понравилась моя затея, и он договорился с одним репортером, чтобы тот встретил меня в Тель-Авиве, обеспечил трансфер и познакомил меня с Марином Спыну, при условии, что я предоставлю «Маарив» эксклюзивные права на публикацию своей истории. Да, конечно, они получат эксклюзив! Особенно если это будет означать, что я быстро управлюсь с делами, а потом съезжу позагорать на недельку в Эйлат. По-моему, после всех трудностей, с которыми мне пришлось столкнуться в Молдове, я заслужил, чтобы все прошло гладко. И, конечно же, приятное мягкое солнце.
Был канун Нового года, и я думал, что самолет будет почти пустым, так как этот регион все еще считался опасным, но авиалинии исправили ситуацию, отправив в рейс самолет гораздо меньше обычного. В итоге он был набит битком. Мне не удалось получить место у окна или у прохода, и я оказался зажат в отвратительном центральном кресле в том положении, где вы не имеете абсолютно никаких прав на подлокотники. Если вы сидите у окна, то крайний подлокотник по праву ваш, и точно так же подлокотник у прохода – собственность кресла у прохода. Однако там, где сидел я, ни один из подлокотников не был моим по праву, и, чтобы хотя бы на время завладеть одним из них, необходимо надоедать, толкаться локтями и упрашивать. Почему авиалинии не вмешиваются в процесс урегулирования этой ситуации, мне непонятно. Похоже, пока при взлете и приземлении спинка вашего кресла находится в вертикальном положении, им все равно, какую несправедливость должны терпеть сидящие в центральном кресле.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!