Хроника гениального сыщика - Артур Кангин

И вот, когда мы в очередной раз устраивались на ночлег в маленькой, полной тараканов и крыс гостинице, Гоголь явился сам.

— Господа! — обратился он к нам со своим характерным гоголевским, слегка в длинный нос, прононсом. — Я уже месяц-другой ищу вас меж илистой долиной Нила и Красным морем.

Детектив указал классику на уютное кресло-качалку.

5.

Не успел Гоголь уютно усесться, как в наш номер ворвались два египетских фараона. В смысле, полицейских.

— Гражданин Гоголь! — картаво воскликнули они на своем варварском языке. — Именем Египетской Федерации вы арестованы.

И что вы думаете?

Эта пара раскормленных боровов увела-таки Николая Васильевича.

— Все потеряно! — воскликнул я, акушер второго разряда, Петр Кусков.

Сыщик сдержанно усмехнулся:

— Не думаю…

Рябов показал мне небольшого формата рукопись:

— Кое-что он успел передать.

6.

На папирусе, пожелтевшем и довольно замасленном, было начертано не много, а если уж говорить с предельной откровенностью, то и совсем мало.

«Гоголь — мой псевдоним, — читали мы вслух с великим сыщиком. — На самом же деле я — египетский фараон Рамсес VI, попавший в плен к московским скифам.

Из России я был вынужден приехать инкогнито к моему безвременно скончавшемуся золотому мальчику, Тутанхамону!..

Вы спросите меня, что будет с вашей, а когда-то и моей, Россией?

И я вам отвечу!

Пока вместо московского Кремля не будет воздвигнута пирамида, на Руси продлится смутное время. Кто бы не был у вас президентом. Путин, Распутин… Какая разница?

Рамсес VI (Н. В. Гоголь)

P.S. А вы заметили, что все пирамиды в Египте имеют форму моего носа?!»

— Придется нам, несолено нахлебавшись, вертаться домой, — заметил детектив.

— Святые угодники! — воскликнул я. — Мы же должны непременно выручить из Николая Васильевича. Нашего незабвенного Гоголя.

— Угомонитесь, Петя. Негоже нам, русским подданным, вмешиваться в сугубо египетские дела.

Через час-другой за нашими спинами прощально маячили пирамиды, столь напоминающие нос недавно обретенного и тут же утраченного нами гения, человека нелегкой и блистательной судьбы, Николая Васильевича Гоголя.

Утешает только одно.

Гоголь жив!

Рано или поздно он вернется в Россию.

И объяснит, что с нами сейчас происходит.

1.

Все мировые СМИ, как молния, облетела весть о зловещем исчезновении скрипки Шерлока Холмса.

Сыщик Рябов крепко потер свои мужские руки:

— Ага, это дельце именно по мне!

Я же, акушер второго разряда, Петр Кусков, стремительно надел пятнистые походные штаны и заказал авиабилеты в Лондон.

2.

Альбион встретил нас не туманом и смогом, а искристо желтым солнышком над изумрудными газонами.

Г-н Холмс оказался пожилым человеком в клетчатом макинтоше. После исчезновения музыкального инструмента он, видимо, утратил чувство логики и лепетал, как пятилетний ребенок:

— Где моя скрипка? Отдайте!

С ненавистью глянул на нас с сыщиком:

— Я не позволю над собой так издеваться.

— Шерлок, — отреагировал Рябов, — донт ворри. Найдем.

— Научитесь играть на балалайке, — предложил я.

— Друзья, — прошептал Холмс, всхлипывая, — если вы не отыщите скрипку, случится ужасное…

— То есть?

— Придется искать самому.

— Этого не допустим, — Рябов заиграл желваками. — Накрывайтесь шотландским пледом и дремлите себе у камина. Не пройдут и сутки, как вы будете ласкать обожаемый гриф.

— Всего двадцать четыре часа на поиски?! — возопил я у выхода. — Зачем же, Рябов, вы сами загоняете нас в угол?

Сыскарь перещелкнул затвор именного браунинга:

— Лимит времени придаст ускорение.

3.

Бобби в массивных полицейских шлемах подозрительно на нас косились. Видимо, наши шотландские конспиративные юбки вызывали у них воспоминания о взрывниках Белфаста.

И тут в уши ударила похоронная музыка.

— Кого хоронят? — на чистейшем английском языке спросил Рябов.

— Русского банкира Березуцкого, — ответил гробовщик.

— Петра Петровича? — изумился я, акушер Кусков.

Гробовщик почтительно наклонил голову.

Рябов толкнул меня:

— Петя, вы помните недавний крах банковского синдиката «Россия-Фигаро»?

— Как же это забыть?

Мы скорбно последовали за глухо заколоченным полированным гробом.

Запашок от него шел на редкость отвратный.

— Но причем здесь скрипка Холмса? — спросил я инспектора.

Рябов лишь поджал обветренные на лондонском ветре губы.

4.

Размах поминок банковского магната П. П. Березуцкого безусловно потряс. Выставлено дюжина бочек ядреного пива «Летучий голландец», пара бочек паюсной икры и дюжина ведерных баклажек квашеной русской капусты.

Гости гудели пчелиным роем.

Сама английская королева, одетая просто, как кухарка, зато с поразительным вкусом, как истинная королева, почтила своим вниманием безвременно почившего финансиста.

— Жаль, Петра Петровича, — тихо произнесла королева, вытирая свой носик кружевным платочком. — Жаль русского медведя!

Уже знакомый нам английский гробовщик робко подсел к нам.

— Я вижу, вы знали покойного? — спросил он.

Рябов кивнул.

— Меня зовут Джон, — продолжал могильщик. — Я, как и вы, шотландец. Только мое ремесло не позволяет мне носить клетчатую юбку. Она весьма легкомысленна. Учитывая современные нравы.

— Прежде всего, выпьем за родную Шотландию! — молодо блеснув глазами, воскликнул я.

— За Шотландию! — инспектор покосился на меня не без изумления.

Мы хлопнули по тройному виски.

— Так вот, о покойнике… — крякнув, продолжил гробовщик. — Вы заметили, что его гроб заколочен наглухо? Помяните мое слово, здесь что-то нечисто! К тому же, от покойника разит черноморскими бычками.

И тут случилось непредвиденное…

Инспектор схватил могильщика двумя пальцами за сонную артерию.

Гробовщик склонил седую голову на баклажку с русской капустой.