Выживут только волшебники - Людмила Клемят

– Надо же, как интересно. Ирис этого не рассказывала…

Антир кивнул.

– Не любит она об этом вспоминать, – грустно проговорил он. – Очень уж сердится на настоящих своих родителей. До сих пор простить не может.

Тут как раз Кир мог ее понять:

– Ну кому понравится, что его бросили.

– Отчего же сразу бросили? – мужчина взглянул на него с искренним удивлением.

Ох, похоже, тут с усыновлением не так, как в Сарегоне, а он опять попался на незнании местных традиций.

– Если кто видит, что не может дать ребятенку что надо, отчего бы и не порадовать тех, кого свет и пламень детьми не одарили? Святое это дело! Только ж приличия надо соблюсти – игрушку маленькому положить, да одежку с вышивкой. Чтобы, значит, связь с родом оставалась. Только вот у Ирис ничего этого не было…

– А что потом случилось с вашей женой?

– Умерла… – Антир сник. – Как Ирисочке восьмой год пошел, так и умерла…

– А отчего… – Кир не успел договорить, как в дом влетела Ирис.

Глаза ее горели, волосы растрепались.

– Примет! Она вас примет! Обоих. В полночь сказала приходить.

На губах девушки играла загадочная улыбка. И вряд ли причиной тому была исключительно радость за товарищей, которым повезло с аудиенцией у гадалки.

Судя по тому, как переглядывались девушки, Рада была в курсе причин этого веселья.

– Ну а тебе, тебе посмотрела?

– Про то и говорить не следует, и слушать ни к чему, – не переставая улыбаться, пропела Ирис.

Похоже, ее персональный гадательный прогноз оказался благоприятным.

* * *

Усталость с дороги, обильный ужин и поздний час… Идти к гадалке совсем не хотелось. А не пойти было нельзя. Иначе вся их история рассыплется в прах. Вектор остался у крыльца, проводив хозяина беспокойным взглядом. Конечно, стоило бы взять его с собой: и зверю прогулка, и им не так страшно, но Ирис предупредила: волка оставить дома, иначе встреча с гадалкой не состоится.

К ночи похолодало, и Кир чувствовал, что замерзает даже в теплой одежде. Тонкий месяц совсем не давал света, а окна окрестных домов были черны. Рада зажгла шар и уцепилась за руку.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – у Кира имелись и свои догадки, но мнение Рады было важно. В конце концов, вдвоем думается лучше.

– Жаль, что нам не удастся поговорить с матерью Ирис. Она знала куда больше. Думаю, она об этой истории знала вообще всё.

– Ну кое-чего она точно не знала. Например, что обсидиан – это вулканическое стекло, а потому встречается только в сейсмически активных зонах. На этом земельном участке он мог оказаться только в том случае, если его кто-то туда положил…

– Если бы двадцать лет назад ты оказался поблизости, ее маленькая ложь была бы раскрыта. Но тебя не было, так что обошлось… Ну что, ты готов к встрече с судьбой?

– Совершенно нет. И мне совсем не хочется узнавать свое будущее, – Кир и сам не понимал, почему так нервничает перед встречей с гадалкой.

– Раз не хочется – она тебе его не скажет.

– Ты что, тоже веришь, что она и на самом деле…

– Нет, конечно. Просто она знает, что нужно сказать. И ни за что не скажет то, к чему ты не готов.

Дорога была неровной, шар светил слабо, и темнота наваливалась на них со всех сторон. Рада то и дело спотыкалась, дважды чуть не упала – Кир едва успел ее подхватить. И теперь она шла, тесно прижавшись к его руке. А он думал, что неплохо было бы, если бы дом гадалки оказался как можно дальше.

– Пришли! – объявила Рада.

Такого он не ожидал, хоть и многое уже повидал в этом немыслимом мире.

У домика, где ждала их гадалка, были ноги. Вернее, не ноги, а огромные когтистые птичьи лапы. Домик топтался на месте и, похоже, с удовольствием бы убежал куда-нибудь в лес, подальше от светящихся шаров и поздних посетителей.

– А как мы попадем внутрь?

– Избушка-избушка, нам назначено на полночь! – прокричала девушка, и домик, тяжело кряхтя, начал поворачиваться, неуклюже переступая лапами.

* * *

Кир уже битый час сидел в темном коридорчике размером метр на метр. Все попытки зажечь шар ни к чему не приводили. Он лишь на мгновение вспыхивал неярким светом, чтобы тут же раствориться в темноте. Пол покачивался. Этот домик на лапках все никак не успокоится. А может, ему тоже холодно, вот и пританцовывает бедолага?

Рада скрылась за тяжелой черной дверью и никак не желала возвращаться. Для человека, который не верит предсказаниям, она торчит там что-то уж слишком долго… О чем спрашивает она неведомую гадалку? О судьбах миров? О том, как развести эти миры по разным сторонам и спасти друг от друга? А может, о нем, о Кире? Или… Кир помрачнел. Или о его добром приятеле Роальде?

Дверь тихонько скрипнула, и на пороге в полоске неяркого света появилась Рада. Она была смущена и озадачена, а на щеках ее играл румянец.

– Что она тебе сказала? – шепотом спросил Кир.

– Про то и говорить не следует, и слушать ни к чему, – растерянно проговорила девушка.

– Идет там кто-нибудь, или мне вечность ждать! – раздался неприятный, каркающий голос из-за двери.

И Кир шагнул за порог.

Восемнадцать покосившихся свечей, стены, покрытые копотью, растрескавшийся от старости стол, а за столом – словно такая же растрескавшаяся старуха. Горбатая, в глубоких морщинах, редкие волосы неряшливо замотаны не первой свежести платком. Как бишь ее? Ярга!

Она перебирает засаленные картонные карточки скрюченными пальцами и бормочет что-то странное «Сорок семь картей, да семи мастей, тут положишь, тут отбросишь… У гостей… На дороге, на пороге…»

– Я не очень во всё это верю… – в конце концов, обманывать пожилую женщину нехорошо. Незачем ей разыгрывать свой спектакль, да психологию применять. Пусть отпустит его восвояси. Можно будет поставить галочку – у гадалки побывал. Тем более что после рассказа Антира кое-что прояснилось, и теперь у Кира наконец появился четкий план действий.

– А ты у нас умненький будешь, потому и дурак. Знаешь много, умеешь меньше, а понимать так вообще ничего не понимаешь.

Ну конечно. Раз он не верит в ее предсказательные способности, значит, дурак. Иного и ожидать не следовало.

Кир привстал:

– Да, вы правы. Ничего в этом во всём не понимаю. Так что я пойду, да?..

– Пойдешь, конечно… В такие далеки, про которые мы и не слыхали. На другую сторону, где всё перевернуто, все не так. Ты и сам оттуда.

Ярга не поднимала на него взгляда, не следила за выражением лица, чтобы понять, угадала ли. Она так и сидела, уткнувшись горбатым носом в картинки.