Капитан Магу. Горы любви и скорби - Вадим Полищук

– Штаб-капитан Гараев, почему противник восстанавливает стену, а вы спите?!

– Виноват, господин полковник, сейчас исправим!

Первое ядро пролетело выше, зато второе, словно компенсируя промах, угодило точно в завал и почти полностью снесло его.

– Отличный выстрел, господин штаб-капитан!

– Так точно, господин полковник! Сейчас и второй расчистим.

Перехвалил, на баррикаду во втором проломе артиллеристы потратили целых пять ядер, после чего противник, осознав тщетность своих попыток завалить проходы, перешел к другим методам противодействия. Над стеной поплыли облачка белого дыма, ветер донес до склонов Ападагпара трескотню винтовочных выстрелов. Головы обеих колонн на глазах начали расползаться, разреживая строй, артиллеристы сняли орудия с передков и развернули их.

– Штурмовые колонны слишком уязвимы для современных дальнобойных и скорострельных винтовок. Надо придумать что-нибудь другое.

– Всегда так поступали, – возразил подполковник Мартош.

– Если бы не слабость противника, наши колонны до стены не дошли. Оружие изменилось, а тактика застыла на уровне вековой давности.

Дальнейшую дискуссию прервали орудийные выстрелы – полковая и горная артиллерия себрийцев начала поддерживать штурмующих. Результат не замедлил сказаться, клубов порохового дыма над стеной стало заметно меньше. Себрийцы же, наоборот, приободрились, быстро преодолев предполье, колонны устремились к проломам в стенах. После минутной задержки, вызванной преодолением остатков баррикад, себрийцы начали вливаться в город.

– Все, отсюда мы больше ничего не увидим. Мартош, прикажите резерву выдвигаться к городским воротам. Я – в Каму, организую на ворота комбинированную атаку.

Это пехота может обойтись проломами в стене, и заплывшие, заваленные мусором рвы ей не помеха, а пушки куда удобнее закатывать в город по нормальной дороге через ворота. К ближайшему пролому удалось добраться почти без помех, ворвавшиеся в Каму себрийцы захватили достаточно протяженный участок городских стен, чтобы стрельба по двум всадникам была хоть сколько-нибудь прицельной. Да и оставшаяся снаружи артиллерия не безмолвствовала.

Штаб-капитан Крыдлов отыскался на втором этаже каменного дома, стоявшего возле самой стены. Крыша его была снесена попаданием бомбы, и только торчавшие в проломе остатки балок и стропил мешали видеть сквозь него небо. Отсюда офицер пытался руководить действиями своих подчиненных, но сложившаяся обстановка этому не способствовала. Кривые узкие улочки османийцы перегородили многочисленными баррикадами, медленно отступали, цепляясь за каждую. Бои распались на множество мелких схваток, где численное преимущество наступавших себрийцев теряло свое значение. Дальнейшее продвижение штурмующих определялось инициативой ротных и взводных командиров, потери личного состава продолжали расти.

– Господин полковник, регулярных войск в городе почти нет, зато много местных башибузуков. Дерутся отчаянно, только с патронами у них, похоже, проблемы. Норовят подпустить поближе и сойтись врукопашную.

– Только это нас и спасает, – проворчал себе под нос Алекс. – Сделаем так, отдайте приказ о приостановке штурма, закрепляйтесь на достигнутых позициях. Через четверть часа резерв начнет штурм городских ворот. Выдвигайте две роты к воротам вдоль стены, постарайтесь атаковать одновременно. Закатим в город пушки, тогда и пойдем вперед.

– Будет исполнено, господин полковник!

Штурм ворот дался неожиданно легко, оборонявшие их османийцы не горели желанием защищать внешнюю стену, угроза быть зажатыми с двух сторон вынудила их быстро отступить на территорию Камы. Еще полчаса ушло на открытие створок и расчистку пути для артиллерии. Как только на улицах загремели пушечные выстрелы, продвижение штурмующих заметно ускорилось. Гранатами себрийцы сносили уличные баррикады, а картечь быстро отбила башибузукам стремление контратаковать с короткой дистанции большими массами.

Оценив ситуацию, сложившуюся в городе к двум часам после полудня, Алекс приказал:

– Постарайтесь обойти их слева и отрезать от цитадели. Если они там закрепятся, до вечера с Камой точно не управимся.

Еще через час, усилив нажим на левом фланге, себрийцы вышли к воротам старой цитадели. Послужило ли это сигналом, или дух обороняющихся был к этому времени сломлен, а возможности к сопротивлению исчерпаны, но османийцы начали вдруг повсеместный отход, быстро переросший в беспорядочное бегство. Еще полчаса тому назад эти же самые люди отчаянно защищали свои дома от стародавнего и безжалостного врага, а потом без явно видимой причины неожиданно побежали, теряя при этом куда больше, чем при обороне.

Когда эта весть дошла до импровизированного штаба, штаб-капитан Крыдлов прокомментировал ее следующими словами:

– Вот так всегда у них – то дерутся, как черти, то бегут, как зайцы. И никогда не поймешь, когда и по какой причине это случится.

Полковник Барти к этой новости отнесся весьма прагматично.

– Кавалерии преследовать османийцев! Пусть хоть немного разомнутся да пороху понюхают, а то совсем застоялись эти пандуры.

После падения жилой части Камы судьба старой цитадели была предрешена. Древняя крепость несколько возвышалась над городом своими обветшавшими стенами. Когда-то между ними и ближайшими домами было изрядное расстояние в полет стрелы, но со временем дорогую землю застроили и каменные строения подступили к ним вплотную. Даже ров крепостной засыпали, чтобы горожанам не мешал. Теперь эта вековая беспечность должна была дорого обойтись гарнизону. В отличие от остальной Камы, цитадель защищала регулярная пехота. В отличие от своих иррегулярных собратьев, они не сбежали, хотя и понимали полную бесполезность дальнейшего сопротивления. И крепость старая, и численность гарнизона недостаточная для ее защиты. Тем не менее они остались.

– Выкатывайте пушки к воротам!

Старые стены были рассчитаны на лучников, позднее к ним добавили несколько тюфяков, ныне уже абсолютно безвредных, а потому себрийские артиллеристы могли действовать почти безбоязненно. Потребовалось несколько минут и пять четырехфунтовых гранат, чтобы снести крепостные ворота.

– Прикажете атаковать, господин полковник!

– Отставить!

Неожиданно, даже для самого себя, Алекс принял другое решение.

– Пошлем парламентера. Эти храбрецы приготовились умереть, а мы дадим им надежду на жизнь, глядишь, они и сломаются. Прекратить огонь!

Еще с четверть часа ушло на прекращение стрельбы с обеих сторон, после чего, взяв с собой толмача и Драгана для несения белого флага, полковник направился к воротам. Из них вышли трое османийцев с таким же флагом над головой. Встретились обе делегации всего в паре саженей от въезда в цитадель.

– Полковник Барти, – представился Алекс.

– Юстегмен Гюнеш, – назвал себя старший из османийцев.

Звание, прямо скажем, невеликое.