Спаситель и сын. Сезон 6 - Мари-Од Мюрай

– Я видел в «Клубе игрушек» за тридцать девять восемьдесят.

– Можете разорвать меня на кусочки, но я хочу только беспроводные наушники. Лучшая цена: сто сорок девять евро!

– Ты больная на всю голову, точно! Если тебе наушники, то мне винтажные роликовые коньки, они стоят всего девяносто девять девяносто пять. Почему бы нет?

– Может, хватит говорить о деньгах? – рявкнул Спаситель.

Настала гробовая тишина.

– Спасибо.

– «По кругу, быстрей, деревянные кони, – громко читал Спаситель, и на каждом новом круге махал рукой всаднику Грегуару. – По кругу, быстрей и быстрей друг за другом, без отдыха круг пролетая за кругом под звуки трубы в бесконечной погоне!..»[49]

– Когда я была маленькой, – сказала Луиза, – карусели крутились под музыку…

Она стала насвистывать песенку гномов из «Белоснежки»: «Хей-хо, хей-хо, с работы мы идем» – и тут же закричала Грегуару:

– Браво! Браво, Грегуар! Только держись покрепче!

Мальчуган показывал, как он держится в седле без рук, а его великолепный конь поднимался и опускался на позолоченном стержне.

Под вечер длинного томительного воскресенья Луиза со Спасителем вдруг решили прогуляться с Грегуаром, посмотреть рождественский базар на площади Мартруа. Им удалось соблазнить и Поля с Лазарем, мальчишки решили покататься на коньках на свежем воздухе. Алиса отказалась, сказав, что терпеть не может толкучку.

– Еще кружочек! – умоляюще попросил Грегуар.

– Последний, – твердо сказала Луиза.

– Я хочу на свинке! Нет, в карете! Нет, на петухе…

Мальчуган метался между фигурками. А как иначе? Последняя возможность прокатиться еще на ком-нибудь, кроме лошадки. Но сел он все-таки на своего белого коня.

– Я его больше всех люблю, – признался он Спасителю, когда тот подсаживал его в седло.

Спаситель соскочил с платформы, улыбаясь во весь рот.

– Чудный парень! – сказал он озябшей, прильнувшей к нему Луизе. – Жаль, что…

Фраза повисла в воздухе, психолог мысленно уже улетел далеко от рождественского базара и был в больнице Флёри.

– У тебя есть новости о его бабушке? – спросила Луиза.

– Да. И хорошо бы прописать ей какой-нибудь антидепрессант. Я прекрасно понимаю, что горе – это не болезнь и что не нужно держать его в себе… Но с ней явно что-то не в порядке, – сказал он, провожая глазами Грегуара, который как раз проехал мимо.

После карусели Спаситель посадил Грегуара себе на плечи, потому что здесь и вправду была страшная толкучка, и они втроем отправились к катку, вдыхая по дороге аромат горячего вина с корицей и ванильный запах сладкой ваты.

– Хочу есть, – сообщил Грегуар.

А вокруг чего только не было! Вафли со взбитыми сливками, блинчики с нутеллой, длинные тягучие маршмеллоу, темно-коричневые пряники сердечком c надписью «Я тебя люблю», яблоки в карамели на палочке, красные с зеленым леденцовые трости, чтобы вешать на елку, припудренные сахаром пирамиды из рахат-лукума, скворчащие в масле чуррос[50], кульки с обжигающими пальцы жареными каштанами.

– Что ты хочешь, Грегуар?

– Всё.

И получил вафлю с шоколадом, нарисовавшую ему замечательные усы.

Они подошли к катку.

– Где они? Ты их видишь? – тут же встревожилась Луиза.

Она искала глазами Поля. Она всегда боялась за своих детей. Чего боялась? Она и сама не могла бы сказать.

– Вон он, там! – махнул рукой Спаситель, прекрасно зная, что Луиза имеет в виду своего сына.

– Где? Я его не вижу!

– Потому что он лежит на животе.

– Он ударился? – перепугалась Луиза.

– Да нет, он уже встал…

Спаситель обнял Луизу за плечи, немного огорченный, но больше растроганный. Задохнувшись от бега, с красными от холода носами, мальчики один за другим подъехали к бортику.

– Ты видел Деда Мороза? – спросил Лазарь Грегуара. – Он сидит в санях под большим колесом обозрения.

– Ты можешь с ним сфотографироваться, – прибавил Поль.

– Он не настоящий Дед Мороз, – возмущенно ответил Грегуар. – Он обманщик.

Стемнело, и на всех домиках-павильонах зажглась иллюминация. Грегуар подпрыгивал между Спасителем и Луизой, держа их за руки и дергая в разные стороны: его привлекали то индейские «ловцы снов»[51] с разноцветными перьями, то русские матрешки с блестящими розовыми щеками, то красные колпачки с мигающими огонечками. И вдруг – витрина с фигурками для рождественского вертепа. Грегуар застыл и не мог сдвинуться с места. Задумчивый Иосиф, Мария в небесно-голубой накидке, волхвы и их верблюды, коленопреклоненные пастухи, протянувшие ягнят Младенцу, изумили маленького Грегуара.

– А это кто? – спросил мальчуган, показав пальцем на младенца, который вот уже две тысячи лет улыбался из ясель.

Луиза и Спаситель обменялись взглядами.

– Я вижу, он знает об Иисусе не больше твоего сына, – сказала Луиза. Своим детям она позаботилась дать хотя бы основы христианского воспитания. – А знаешь, что я вспомнила? У нас в подвале хранится вертеп со времен моего детства.

– Так, так, так, – пробурчал Спаситель.

– Осторожнее, фигурки хрупкие, – предупредил продавец, увидев, что Грегуар гладит младенца.

Пришлось Спасителю раскошелиться еще на девять евро и купить Грегуару маленького Иисуса.

– А бычок и ослик его согревали? – обрадовался Грегуар, поглядывая на младенца, которого бережно нес в руке, и, слушая Луизу, которая всю обратную дорогу рассказывала ему о Рождестве.

Они вернулись на улицу Мюрлен, и Спаситель тут же исчез в своем рабочем кабинете. Он достал из ящика стола небольшую коробочку, приподнял крышку, убедился, что содержимое на месте, и кое-как завернул ее в подарочную бумагу.

– Жово, – обратилась к старику Луиза, – я на две минутки оставлю вам Грегуара, мне надо пойти переодеться.

Она сделала вид, будто не сомневается, что старый друг ее услышал, хотя он даже не шевельнулся, и пошла по лестнице наверх. Грегуар разложил свои сокровища на большом столе в кухне – пожарная машина, игрушки из шоколадных яиц, цветные карандаши и…

– Ты знаешь, кто это? – спросил он Жово, протянув ему фигурку.