Правда и другая ложь - Саша Аранго

* * *

Бывают похороны, на которых гости выставляют напоказ фальшивую скорбь и смирение. Часто в таком ханжеском поведении бывает виноват сам усопший, который при жизни вел себя не лучшим образом и водил знакомство с соответствующими людьми. Клаус Мореани был похоронен так же, как и жил, – с уважением, без пафоса и сопровождаемый искренними слезами. На маленьком кладбище под моросящим дождем собралось много людей. По дороге от церкви до склепа выстроилось около трехсот человек. Многие из них не стали раскрывать зонты. Гроб несли между двумя этими шеренгами, и как раз во время выноса тела начался дождь.

Генри заметил среди присутствующих Йенссена и еще нескольких господ из полиции. В отличие от прочих гостей полицейские не были одеты в траур, что говорило о том, что они пришли сюда со службы. «Почему нет?» – подумал Генри. Сегодня подходящий день для того, чтобы поговорить о смерти. Между двумя старыми платанами стоял и Гисберт Фаш. Он робко помахал Генри костылем, когда их взгляды встретились. Фаш заметно поправился, на выбритой перед операцией стороне головы отросли волосы. Прошел еще почти час, прежде чем все гости возложили цветы к гробу. Потом все пошли к выходу с кладбища, где людей ожидала колонна машин, которая должна была доставить их на поминки в здание издательства.

– Мы нашли вашу жену, – негромко сказал Йенссен Генри, проходя мимо. Непочтительность этого обращения не сразу дошла до полицейского, и он потупился. Может быть, причиной стал взгляд Генри.

– На этот раз вы уверены, что это она? – спросил он.

Начальник Йенссена, уже упомянутый нами гений анализа дел, вмешался в разговор.

– Господин Хайден, я хотел бы извиниться за своего коллегу за проявленную им бестактность.

Генри остановился.

– Вы действительно нашли мою жену?

– Да. Мне очень жаль, но это так. Она уже опознана.

– Но не мной. Она мертва?

– К сожалению, да. Мои соболезнования.

– Но где вы ее нашли?

– Мы ее не находили. Она была обнаружена. Но об этом мы лучше поговорим не здесь и не сейчас, а в полицай-президиуме, если вас это устраивает.

– Где он находится?

– В здании судебного морга.

Гонория Мореани вернулась в хвост процессии и подошла к Генри и полицейским.

– Что случилось?

– Они нашли Марту.

Гонория посмотрела полицейским в лицо:

– И вы пришли сюда, чтобы об этом сообщить?

– Мы все вам объясним в президиуме, господин Хайден. Это займет немного времени.

Гонория по-матерински обняла Хайдена.

– Иди, Генри, этого требует от тебя Клаус.

Генри поцеловал Гонории руку и обратился к Йенссену:

– Куда идти?

– Сюда, пожалуйста. – Они направились навстречу процессии к боковому выходу с кладбища.

Генри ловил на себе раздраженные взгляды гостей.

– Это похоже на арест. Вы этого хотите?

– Ни в коем случае. Наша встреча имеет чисто технические причины. Нам нужна ваша помощь, это не арест и даже не допрос.

Конечно, это была чистая показуха. С равным успехом они могли бы встретить его у выхода из автобуса. Знатоки полицейских расследований уже, вероятно, обратили внимание, что ни Блюм, ни Йенссен ни словом не обмолвились о том, что Марта утонула. Мало того, они не сказали, где, как и когда она была найдена. Наверняка они решили по капле вытрясти признание из самого Генри. «Не дождетесь», – подумал Генри. Он был готов к этому разговору.

Йенссен остановился, увидев Гисберта Фаша. Последний, насколько позволяли костыли, ковылял за процессией. Йенссен подошел к нему и обменялся парой слов, в то время как Генри в сопровождении трех господ из полиции выходил с кладбища и садился в «Ауди А6». Фаш остался на месте. Генри больше никогда его не видел.

Против Генри у них не было ничего.

Имелись лишь смутные догадки; какие-то конкретные улики сделали бы ненужным этот спектакль на кладбище. У них ничего не было, они ничего не знали, да и сами ничего собой не представляли. Они делали свою работу, и им нужен был результат. Раскрытие преступления – это такая же тяжкая работа, как и совершение преступления, с той лишь разницей, что оплачиваются и простои.

– Когда выйдет ваш новый роман? – поинтересовался Йенссен по дороге. Он явно старался сгладить свою бестактность.

– К ярмарке.

– Можно спросить, о чем роман?

– Да, спросить можно. – Генри посмотрел в окно на пробегавшие мимо серые фасады домов. Ему предстоит долгая упорная борьба. Они пришли вчетвером, чтобы с самого начала регистрировать каждое его побуждение, каждое слово и каждое противоречие. Весь дальнейший путь длиной в пятнадцать километров они молчали.

Подъезд к полицай-президиуму был огорожен высокой кирпичной стеной, увенчанной витками колючей проволоки. Здание президиума было выстроено в начале Первой мировой войны и первоначально служило казармой. Ансамбль мрачных зданий, стены и натовская колючая проволока создавали очаровательное впечатление проигранной битвы в окружении. «На этих воротах, – тихо пробормотал Генри, – не хватает только надписи «“Святая Рената”».

«Комната для переговоров», как они ее назвали, была настоящей газовой камерой с вентиляционными отверстиями вместо окон. Генри обратил внимание на кофейные пятна, которые, словно плесневые колонии, покрывали линолеум пола. В середине комнаты стоял большой складной стол, застеленный мышиного цвета скатертью. Его усадили на мягкий вращающийся стул. Йенссен принес ему кофе. Безусловно, это была часть инквизиторской процедуры. Его одного усадили за стол. С времен Средневековья известно, что одна только демонстрация орудий пыток способна сломить волю обвиняемого.

– У нас много ответов, для которых мы не можем найти правильных вопросов, – заговорил Авнер Блюм. «Что ж, это не бездарно», – подумал Генри и отпил горячий, но жидковатый кофе.

– Наверняка вы удивляетесь тому, что мы попросили вас приехать с нами в полицай-президиум, господин Хайден.

– Я ничему не удивляюсь, господин Блюм, но мне больно, что вы утаиваете от меня правду. Что произошло с моей женой?

Блюм быстро переглянулся с Йенссеном.

– Причиной тому является загадка, перед которой мы оказались. Признаюсь, ничего подобного я не видел за всю мою карьеру. Нам нужна ваша помощь. Вы знали свою жену лучше, чем кто-либо другой.

– Значит, было совершено преступление.

– Почему вы так думаете, господин Хайден?

– Я так думаю, потому что мы сидим в полицай-президиуме, а вы работаете в комиссии по убийствам. Или я не прав?

– Вы не совсем правы. Достоверно установлено, что ваша жена погибла насильственной смертью. Это могло быть и самоубийство.