Жанна Ланвен - Жером Пикон

Жанна больше не вернулась в XVI округ, несмотря на то что с начала века этот район был в моде и еще оставались свободные участки. В отличие от VIII округа, этот квартал, протянувшийся почти до Булонского леса, был очень просторным и современным, возможно даже слишком: широкие дороги, большое расстояние между домами создавало впечатление, что вы уже выехали из города, но старых деревьев по сторонам не было. Спустившись вниз по авеню Буго, вы попадали на красивое авеню дю Буа, переименованное в 1929 году в авеню Фош. Перед войной сюда переехал Жак Дусе с улицы Спонтини, но жизнь там вел почти отшельническую. Такая изолированность от внешнего мира не подходила Жанне, и она еще не поддалась магнетизму ля Мюетт, около бульвара Суше, совсем рядом с домом Маргерит и Рене.

Нет, ей хотелось в такой квартал, где было бы уютно и приятно жить. Ей хотелось на Олимп, в VII округ – оплот высшего света.

Здесь, среди старинных монастырских садов и выложенных булыжником двориков, между улицей Сент-Франсуа-Ксавье, базиликой святой Клотильды и Домом инвалидов, вершилась история. Именно здесь, в пятистах метрах от дома на улице Шевер, она и купила себе жилье по адресу: Барбе-де-Жуи, 16.

Расположенное недалеко от пересечения с улицей Варен, здание под номером 16 было отделено от улицы Аршевеше в буквальном смысле несколькими домами, в одном из которых жил романист Поль Бурже[305]. В ее владении находились сад и особняк, построенный около 1880 года, выходящий окнами на улицу. Ничем не примечательный в архитектурном смысле, этот дом был хорошо знаком жителям округи. Они говорили об этом месте с отвращением и презрением, поскольку там долго жила маркиза Арконати-Висконти: пристрастия этой женщины заставляли многих из них содрогаться.

Она родилась в 1840 году в семье друга Виктора Гюго, соратника Леона Гамбетта[306], и звалась вначале просто Мари Пейра. В двадцать три года она вышла замуж за итальянского аристократа, маркиза Арконати-Висконти, с которым познакомилась в Национальной школе хартий. Довольно скоро овдовев, она использовала полученное от мужа наследство для филантропической деятельности, поддерживала институты, делала пожертвования в пользу таких учебных заведений, как Коллеж де Франс, Практическая школа высших исследований и даже Парижский университет. Казалось бы, в этом не было ничего, что заставило бы благонамеренных соседей содрогнуться, но она открыла политико-литературный салон с социалистическим уклоном, страстно поддерживала Дрейфуса.

Салон объединял политиков и интеллектуалов с радикальными взглядами, они собирались на улице Барбе-де-Жуи в полдень по четвергам за столом, где их ожидало ризотто.

Среди них были журналисты и писатели (Шерер-Кестнер, Жозеф Бедье[307], Жюль Кларети[308], политики Эдуар Эррио[309], Аристид Бриан[310]), историки (Габриэль Моно[311], Жозеф Рейнах[312]) и многие другие, не любившие армию и военных чиновников. Приходила туда и Режан; однажды, вернувшись домой, актриса поведала о своем визите в присутствии маленького Жака, который, конечно, был больше удивлен рассказом о серебряной ванне в этом доме, чем восхищен умом и талантами собравшихся там гостей. Маркиза поддерживала оживленную переписку с Эмилем Комбом[313], а к Жану Жоресу[314]испытывала сильнейшую привязанность, пока не решила, что он слишком интернационалист. Они отдалились друг от друга до такой степени, что это походило на ненависть[315]. В конце концов салон прекратил свое существование. Во время войны она решила стать монахиней августинского ордена и умерла в 1923 году.

Бессилие Великого века

Купив подходящий дом с участком, Жанна могла начать строительство второго особняка, позади основного. Второй дом, по ее замыслу, должен был стать завершением всего проекта. Кутюрье обратилась к самому покладистому и конвенциональному архитектору – Ришару Бувенсу ван дер Бойену. Ему принадлежало авторство роскошного особняка, построенного в 1903–1904 годах для финансиста Дэвида Вайла в Нейи – сейчас разрушенного, служившего образцом идеального жилища для ценителя искусства: одновременно частный дом, театральная площадка для экстравагантных приемов и выставочный зал для коллекций редкой мебели и картин.

В то время, когда Жанна наняла его, Бувенс занимался в Пасси одним проектом во владениях Блументаля[316], где в 1920-м, а потом в 1922 году, работая вместе с молодым Морисом Бутраном (первый приз по архитектуре в Риме в 1910 году), построил сначала павильон, а потом готическую часовню для проведения концертов. Так же как и Дэвид Вайл, Джордж Блументаль занимал важный пост в банке и был коллекционером. У него была контора в Нью-Йорке, а сам он служил администратором в музее «Метрополитен», президентом которого однажды стал. Он и его жена Флоранс были страстными франкофилами и главными американскими клиентами и покровителями декоратора Армана Рато, что Жанне было прекрасно известно.