Жанна Ланвен - Жером Пикон

Выбор пал на Бувенса, всегда работавшего вместе с Бутраном, это неудивительно: решение удобное и логичное. Такой выбор не оскорблял личный вкус, соответствовал требованиям респектабельного общества, уровню состоятельных соседей, давал шанс продемонстрировать возможности заказчика.

Хорошая репутация в этом случае тоже играла немаловажную роль. Для некоторых людей коктейльное платье, костюм или свадебное платье должно быть сшито только у Ланвен. А тогда считалось, что приличный частный особняк мог построить только Бувенс. Поскольку кутюрье была близка, в основном, оформительская работа, она мало интересовалась современной архитектурой, хотя в то время молодые мастера – Пьер Шаро[317], Робер Мале-Стивенс[318], Ле Корбюзье – старались показать Франции, что модернизм подходит не только для городских рабочих кварталов и пригородов, но достоин самых шикарных частных домов.

Проект, разработанный вместе с Бувенсом, был вдвойне традиционен[319]. Снаружи здание слегка напоминало постройки времен Людовика IV: сочетание гладких и грубо обтесанных камней придавало ему сходство с пирожным; большая входная площадка напоминала ресторан «Бьенэме» в Париже; пристройка в духе Людовика XVI соединялась с основным корпусом коридором; терраса и большие стеклянные окна делали ее похожей на оранжерею. Исторические мотивы были даже немного навязчивы, но именно внутреннее убранство поражало воображение. Можно даже предположить, что глазурь этого королевского пирога была приготовлена одним Бувенсом, без вмешательства Жанны, но гораздо труднее представить себе, зная, как она выстраивала свою жизнь, что кто-нибудь другой решал, как будет выглядеть ее жилище внутри.

Грандиозные приемные залы; выложенный плиткой холл в стиле XVIII века занимает третью часть первого этажа; огромный салон в оранжерее; монументальная лестница на три пролета ведет на первый этаж и завершается гигантской площадкой: почти на две сотни квадратных метров первого, второго и третьего этажей приходилось в общей сложности две комнаты, салон, кабинет-библиотека, столовая, будуар и ванная.

Широкое пространство было необходимо, чтобы придать помещениям легкости, но интерьер от этого не кажется менее старомодным, комнаты даже были расположены анфиладой, что по помпезности не уступало дворцам старого режима.

Все было так торжественно, так несовременно. Особняк имел три входа: отдельную боковую дверь для поставщиков, главный вход с лестницей из восьми ступеней и выход в сад; кухни находились за потайными дверцами[320].

Интересно, как велись работы по проекту такого масштаба. Оставшихся документов очень мало, если не сказать, что их вообще не осталось. В частности, неизвестно, изменяла ли Жанна первоначальный замысел дома. В Парижском архиве досье по строительству дома номер 16 на улице Барбе-де-Жуи не содержит никаких подробных документов, известны лишь дата получения разрешения на строительство, 13 ноября 1920 года, и дата официального завершения работ – 31 июня 1922 года.

На двух фотографиях, датированных 11 февраля 1921 года, хранящихся в архиве Дома Ланвен, можно увидеть сам процесс строительства – высокие стены незаконченного этажа.

Неизвестно, когда «командир» дал приказ начинать отделку и оформление интерьеров. Несомненно, оно происходило в несколько этапов и было гораздо интереснее самого здания.

Мебель и прочие передвижные объекты могли завозить в процессе, а вот с фиксированными деталями: карнизами, профильными конструкциями, дверными и оконными рамами, обоями и драпировками – можно работать только тогда, когда все основное уже сделано, потому что клиент постоянно вносит какие-то поправки, и эта часть подготовки дома – самая длинная и сложная.

Ожившее прошлое

Несомненно, Жанна долгие месяцы, а возможно, и годы обдумывала, каким будет жилище, которое она себе в конце концов построит. Альбомы с коллажами, вырезанными картинками – неисчерпаемый источник знаний о вкусах этой женщины и ее желаниях, а их хватило бы, чтобы построить двадцать таких домов, не меньше!

Одним из важнейших решений было определить, какое место в современном доме может занимать история. Этот момент очень заботил Жака Дусе в то время, когда он жил в своем особняке на улице Спонтини. В стенах этого особняка, целиком обставленного так, будто на дворе XVIII век, создавались наимоднейшие и наисовременнейшие костюмы. «Люди в пиджаках или костюмах среди старинной мебели? – удивлялся в 1921 году критик Феликс Фенеон[321]. – Подойдите к окну и посмотрите на прохожих, стройных и спортивных молодых людей и дам. Они должны быть окружены естественной для них и для их пластики и выражений лиц обстановкой. Поверьте мне, наши современники могут быть красивыми только в современном интереьере!»[322]. Кутюрье, в конце концов, оставил тот дом, продал все и построил новый, довольно далеко от центра, абсолютно в стиле ХХ века.

Дусе предпочел старине современность. Жанна тоже доверила внутреннее убранство своего особняка современнику, большому поклоннику ясного классического стиля и порядка – Арману Рато. Было ли это сознательным решением или данью тогдашней моде на неоклассицизм? Складывается впечатление, что Жанна, в отличие от Дусе, с годами ценила старину все больше. Новаторские интерьеры Рато она все время меняла, добавляя больше старинной мебели, картин и антиквариата.

Но это тоже было в некотором роде данью времени. Поскольку тогда сносилось много старых парижских особняков, в антикварных магазинах появилось огромное количество старинных панелей, оконных рам, дверей, зеркал, каминов.

В моду вошла так называемая реконструкция, повторная сборка, особенно во Франции и Соединенных Штатах.