Не жалею, не зову, не плачу - Владимир Колычев

Нам с Томой совсем не улыбалось автородео с прыжками через препятствия, поэтому мы вышли из машины, бегом преодолели расстояние до ревущей, но неподвижной «БМВ». Олег осознал безнадежность своего положения, но все же попытался спастись бегством. Выскочил из машины; остановившись на мгновение, выстрелил в мою сторону. Инстинктивно я пригнулся, хотя пуля, как мне показалось, прошла очень высоко над моей головой.

Олег бежал через скошенное поле, по жесткой стерне. Он был хорошим спортсменом, обладал отменной выносливостью, но никто не учил его, как надо правильно передвигаться по пересеченной местности. Правильно, а значит, быстро. Я мог бы догнать его. Позволил бы добежать до леса, а там бы вытряс из него всю душу. Но местность и без того была безлюдная, можно было брать его в оборот прямо здесь.

– Стой, падла! – заорал я.

Он остановился, но только для того, чтобы выстрелить в меня. И снова пуля просвистела над моей головой.

– Миша, стреляй! – крикнула Тома.

Еще вчера она уговаривала меня оставить Олега в покое. А сегодня требовала, чтобы я расправился с ним. И кровожадность здесь ни при чем; просто она не хотела, чтобы я стал жертвой его точного выстрела.

Я встал на колено, прицелился. Расстояние до бегущей мишени небольшое, метров пятьдесят. «Беретта» – отличный пистолет, и стрелять я умею… И все же я промахнулся. Вернее, не смог попасть Олегу в ногу с первого выстрела. Зато вторая попытка утяжелила его на массу пули, если та, конечно, застряла в голени, а не прошла навылет.

Олег упал. Но, перевернувшись на спину, попытался выстрелить в меня. От верной смерти меня спасло только то, что я смог дотянуться до него ногой и выбить из руки пистолет до того, как он успел направить на меня ствол. Сильный удар в челюсть должен был избавить его от желания сопротивляться, но цели своей не достиг.

– Тома, убей его! – заорал он, обращаясь к моей спутнице.

Она была совсем близко и при желании могла выстрелить мне в спину. Но Тома выстрелила в самого Олега. То ли промахнулась, то ли нарочно всадила пулю в землю в считаных сантиметрах от его головы.

– Я тебя самого убью, пес! – зашипела она.

– Ты предала меня! – заскулил Олег.

На него противно было смотреть. Я собирался его убить и совсем не чувствовал жалости.

– Это ты предал меня, – сказал я.

И приставил пистолет к его лбу.

– Миша, не надо!.. – плаксиво простонал он. – Хочешь, Лизку забери, только не убивай!

– А за что я должен тебя убить? За то, что ты отца моего ментам сдал?… Или гэбистам?… Кому ты стучал, когда фарцевал, ментам или гэбистам?

– Гэбистам.

– А отца кому сдал?

– Гэбистам. А они прокурору… То есть я никому ничего, они сами, – спохватившись, добавил он.

– Заткнись!

Я получил ответ на один из множества вопросов, одолевавших меня в последнее время. Узнав истинное лицо Олега, я догадался, что это по его навету был арестован мой отец. И я даже знал причину.

– За что ты его сдал? За то, что он в машинах тебе отказал?

Я с силой надавил на пистолет, и это сподвигло его на искренность.

– Нет… То есть да… И еще ты меня тогда сделал, на первенстве Москвы… Ты здорово меня обидел…

– Знал бы я, что ты такая сволочь… С Лизой меня подставил… Зачем ты женился на ней? Назло мне?

– Да… Она считала, что ты лучше меня, – трясся от страха Олег. – Я хотел доказать себе, что лучше я…

– Зачем ты втянул меня в заказные убийства?

– Меня самого втянули…

– Кто?

– Волопас. Ты его не знаешь. Он бандит, он мой бизнес крышевал, а потом мы вместе работать стали…

– Тебя спрашивают, зачем ты Мишу в мокрые дела впутал! – зло сквозь зубы сказала Тома. – И за меня заодно ответишь, тварь!

– Я не виноват…

– Да нет, виноват… И за сестру мою ответишь… Кто такой Степан? Убью, если соврешь! Считаю до двух…

– Степан?… Ну, он видел нас вместе с Викой. Она ему понравилась… Она правда ему нравилась, он с бизнесом хотел ей помочь. Но потом ты появился, пришлось отыграть, ну, чтобы страстей нагнать… Но это его была идея…

– А вот здесь ты соврал.

Я оттянул назад собачку курка. Страшный щелчок развязал Олегу язык.

– Моя… Моя идея! Каюсь! Прошу прощения!

– Как ты нас сегодня нашел? – спросила Тома.

– А-а, «жучок»… У тебя в квартире «жучок» был. Я все слышал, я все знал. Пока вы собирались, я людей организовал…

– Это ты хорошо придумал, сделать нас здесь, далеко от Москвы, – презрительно усмехнулась Тома. – За что боролся, на то и напоролся. Сам здесь умрешь, сволочь.

– Ты вообще парень умный, – добавил я. – И твоя идея насчет покаяния мне очень понравилась. Покайся. И помолись. А прощения просить уже там будешь, на небесах… И мы молиться будем. И каяться. В том, что за человека тебя держали… Кто ж знал, что ты такая тварь… Молись. Три минуты у тебя есть…

От покаянной молитвы Олег был так же далек, как я от прощения моих грехов. Он и не думал о боге, и все три минуты, что я отпустил ему на благое дело, проскулил, вымаливая у меня пощаду. А я потерял время, в течение которого ситуация вдруг вышла из-под нашего с Томой контроля. Мы увидели, как возле нашей машины остановилась белая «Волга», как из нее вышел Генка Возников и бегом бросился к нам. За ним устремились еще двое в штатском. Нам с Томой ничего не оставалось делать, как уносить ноги. Но мы должны были наказать Олега. Я мог бы его пристрелить – какая разница, одним трупом больше, одним меньше. Но, как назло, еще не закончилось отпущенное на покаяние время. Грех было сравнивать себя со служителем церкви, но все же я подумал о том, что как священник не имеет права открывать тайну исповеди, так и я не могу стрелять в Олега до истечения трех минут. Но и оставаться на месте я тоже не мог…

– Уходим! – крикнул я.

Но Тома уже сама толкнула меня в плечо, встревоженным взглядом показывая в сторону леса.

Мы побежали. Не знаю, о чем думала она, но в Генку Возникова стрелять я не собирался. И в его сослуживцев тоже.

Тома бежала легко и быстро, мы даже смогли увеличить расстояние, отделяющее нас от преследователей. А за нами гнались только двое – Генка и с ним еще мужчина, уже не молодой, но все еще быстрый. Но к тому моменту, когда мы достигли леса, Тома еле держалась на ногах от усталости.

– Надо бежать, – сказал я, встав у нее за спиной.

В армии на зачетном кроссе мы помогали слабакам, подталкивая их в спину. Хоть какая-то, но подмога.

Сначала я забрал у нее пистолет и зашвырнул его далеко-далеко в кусты. И только затем взял ее на буксир.

– Спасибо.