Не жалею, не зову, не плачу - Владимир Колычев

– А я и не начинал.

– Спортом, наверное, занимались.

– А что, похоже? – напрягся Михаил.

Его пугало настоящее, но больше всего он боялся прошлого, тайну которого мог обрушить на него этот следователь.

– Если судить по тому, как вы выглядите. Для своих лет смотритесь очень хорошо, – сказал Воськин, пристально глядя на Михаила. – Вы и сейчас, наверное, спортом занимаетесь, форму поддерживаете?

– Да, есть немного…

– Из пистолета хорошо стреляете.

– Четыре года в морской пехоте.

– Ну, если четыре года… Сами вы родом из Москвы. А живете здесь.

– Это вас удивляет?

– Ну, я не знаю… Места у нас красивые…

– Очень красивые. В этом я убедился, когда во Владивостоке служил.

– Ну что ж, страна у нас большая, и каждый гражданин волен жить, где пожелает…

– Не пойму, к чему вы клоните? – в ожидании страшных откровений спросил Михаил.

– Да так, присказка…

– А сказка где?

– Сказка в том, что вы в одиночку смогли убить двоих и обезвредить третьего бандита.

– Это плохо?

– Хорошо. Я бы даже сказал, очень хорошо. Но вы превысили меры необходимой самообороны.

– Меры чего?

– Самообороны.

– Я оборонял самого себя? Насколько мне известно, я защищал свою семью…

Михаил собирался отстаивать свою позицию, но Воськин, как оказалось, и не думал атаковать. Ограничившись легкой словесной артподготовкой, он отступил.

– Все правильно, вы защищали свою семью. И следствие признало правомочность ваших действий. Не смею вас больше задерживать.

Следователь закрыл папку; поднявшись с места, крепко пожал Михаилу руку и был таков. Его место занял начальник уголовного розыска, тот самый офицер, который и определил его в изолятор временного содержания. В кабинет он зашел с радушной улыбкой, поблагодарил Михаила за помощь в задержании особо опасного преступника и самолично проводил его в дежурную часть, где он смог получить изъятые при досмотре личные вещи.

А за порогом РОВД Михаила ждали представители прессы – журналисты, фотографы. Их было немного, всего несколько человек, но ему хватило с лихвой.

Огненно-рыжая дива с горящими глазами сунула под нос микрофон:

– Скажите, вам было страшно, когда вы и ваша семья попали в заложники к террористам?

– Да, мне было страшно, – признался Михаил, закрывшись рукой от вспышки фотокамеры.

– Но вы смогли перебороть себя, вы дали бой террористам.

– Не террористам, а бандитам.

– Как бы то ни было, вы смогли защитить себя и свою семью… Скажите, о ком бы вы больше думали, о себе или о своей семье?

– Прежде всего я думал о семье.

– Вас пытались привлечь к ответственности за то, что вы убили двух бандитов. Как вы прокомментируете отношение к вам сотрудников правоохранительных органов?

– Я на свободе, я жив и здоров, какие еще могут быть комментарии.

– Скажите, а если…

– Никаких «если»!

Михаил спешил к жене, к детям. И Варвара бежала к нему. Журналистка схватила его за руку, пытаясь удержать, но куда там…

– Я знала, что все закончится хорошо.

Варвара обняла его, прижалась щекой к его груди. Трогательная семейная сцена, омраченная щебетом неугомонной журналистки. Она что-то тараторила у них за спиной. Пришлось спасаться бегством.

За руль своей машины Михаил сел сам.

– Где Алена? – спросил он, закрывая за собой дверцу.

– В школе, – ответила Варвара. – Сегодня у них последний звонок. Там все уже закончилось, все, наверное, по домам разошлись, а она ждет нас…

– Если я на свободе, значит, дождется, – улыбнулся Михаил.

Из райцентра до поселка недалеко, километров пятнадцать, но все же нужно было время, чтобы преодолеть это расстояние. Михаил очень соскучился по своим детям, он очень хотел поскорей их увидеть.

– А мог бы и не выйти, – серьезно сказал Михаил. – Дактилоскопию проводили, по картотеке проверяли…

– Что, ничего?

– Если я с тобой, значит, все в порядке…

– А если они только местную картотеку смотрели?

– Нет, у них сейчас компьютерный учет, там по всей стране…

– Значит, чисто?

– Да. А мы боялись.

– Как бы то ни было, я ни о чем не жалею…

– Я тоже…

– А может, все-таки жалеешь? – пытливо посмотрела на него жена. – Все-таки она там, ты здесь.

– Кто она?

– Не надо… Я же знаю, что ты не можешь ее забыть.

– Это твои домыслы.

– Или твоя реальность.

– Не будем об этом…

– Я же знаю, ты никогда меня не любил…

– Я сказал, хватит!

Варвара замолчала, ткнувшись носом в боковое стекло.

– Правильно, – сказал он. – Когда не знаешь, лучше молчи…

Алена ждала их в школе. И, как оказалось, ждала не одна. Вслед за ней к машине двинулась целая толпа – ученики, учителя. Нина Васильевна первая пожала Михаилу руку.

– Михаил Аркадьевич, примите наши поздравления! – восторженно говорила она. – Вы совершили… Не побоюсь этого слова, вы совершили подвиг. Вы вели себя как настоящий мужчина. Мы гордимся вами…

Эльдар Халилович тоже был здесь. Он долго тряс Михаилу руку, с восхищением заглядывая ему в глаза.

– Не думал, что интеллигенты так могут!.. Надо было меня позвать, вместе было бы легче…

– Я бы сказал, что в следующий раз позову, – улыбнулся Михаил. – Но следующего раза не будет. И быть не должно…

Не нужны ему подвиги, не нужны слава и почет. Он хотел просто жить, достраивать свой дом, заботиться о семье, растить детей… Так хорошо было ему все эти годы, что другой жизни и не хотелось…

Домой Михаил возвращался в хорошем настроении. Варвара и Алена с ним, Лешка и Катюшка ждут отца дома. Тишина там, покой; ну а то, что на носу летний сезон и много хлопот, так этому только радоваться надо.

Но покой ему только снился. На пятачке возле кафе стояло непривычное множество машин. Люди: туристы и сельские обыватели, во главе – все та же огненно-рыжая журналистка.

– Господин Трохин, вы произвели сенсацию! – снова затараторила она. – Люди вами восхищены, люди ждут продолжения!

– Чего? – взвился Михаил. – Чего они ждут? Продолжения шоу?! Шоу не будет!

– Вы не так меня поняли! – спохватившись, замахала свободной рукой рыжая. – Я хотела сказать, что вы герой, что люди восторгаются вами!