Верум - Кортни Коул

И моя мама…

Моя мама.

Моя мама.

Темная ночь, холодная земля.

Слова превращаются в шепот и сливаются воедино, становясь одним неразличимым целым, а я не могу ничего понять.

Я смотрю на Оливию.

– Но в ту ночь все было совсем не так.

В ответ она кивает, в ее глазах вселенская печаль, а затем они превращаются в две светящиеся фары.

Я резко дергаюсь в ужасе и широко распахиваю глаза.

Сабина уже сидит рядом со мной, застыв в ожидании: в ожидании ответов.

Но все, что у меня есть, – это вопросы.

И полное непонимание происходящего.

И окружающая меня со всех сторон ложь.

– В ту ночь все было совсем не так.

Сабина все еще ждет, исследуя меня своими темными глазами.

– Ты видела Оливию?

Я киваю, потому что я ее действительно видела.

– Что ее окружало? Море? Там было что-нибудь еще?

Я мотаю головой:

– Нет. Она просто стояла передо мной.

Сабина что-то кудахчет себе под нос, она терпелива.

– Тебе нужно открыть свое сознание, Калла. Позволь энергии проникнуть в тебя.

Как сказать ей о том, что я пыталась? Но когда я делала это, каждый раз происходила какая-то чертовщина.

Ложь.

Но я киваю, ведь что еще я могу сделать?

Им нужно, чтобы я сама выстроила всю картину у себя в голове.

Оливия пропала без вести.

И я тоже.

Это не может быть правдой.

Потому что сны не являются правдой.

– Твои сны – правда, – говорит Сабина, словно отвечая на мысли, которые крутятся у меня в голове, – через сны твое сознание ведет тебя к свету. Следуй за ним, Калла.

Но единственный, за кем я готова следовать до конца своих дней, – это Дэр. Он находит меня, и мы вместе проходим через залы, выходим на свежий воздух и отправляемся на прогулку по саду, постепенно приближаясь к нашему особому месту.

К тайному саду.

Ангелы уставились на нас сверху своими пустыми глазницами. Я падаю в объятия Дэра.

Он такой теплый.

Такой сильный. Такой сильный!

Он рядом со мной, он настоящий.

– То, что происходит сейчас, реально? – спрашиваю я его, потому что иногда не могу уловить разницу между сном и явью.

Он приподнимает мой подбородок, подталкивая его вверх одним пальцем, заставляя меня посмотреть в небо. В его глазах я вижу укор, они режут мою душу вдоль и поперек, прожигают меня насквозь.

Я касаюсь щекой его ладони.

А он поглаживает меня по голове.

– Я реален, – шепчет он мне на ухо сквозь толщу моих волос, – и ты тоже.

Мы стоим под стекающими вниз солнечными лучами.

У нас нет ни единого повода бояться.

Ведь так?

Дэр целует меня, и его губы похожи на солнечный свет. А когда он дотрагивается до меня, его пальцы напоминают лунное сияние. Прямо сейчас где-то в мире наступает ночь, а в ночи каждый обретает свободу.

Мы мчимся вместе сквозь вселенную, словно неразлучные звезды.

Стоя под покровом беседки.

Вдали от чужих взглядов.

Вдали от всего.

Только мы.

Наша кожа нагрелась.

Наши губы жаждут друг друга.

Мы здесь совсем одни.

И только чертовы ангелы бесстыдно смотрят на нас сверху.

– Эти ангелы пугают меня, – шепчу я Дэру, прижимая его к себе изо всех сил.

Он крепко держит меня в объятиях.

– Понимаю, – отвечает он, – интересно, почему это происходит?

– Не знаю, – говорю я, и это чистая правда, – может быть, дело в их глазах? Иногда кажется, что они все видят.

– Самое главное, что я вижу тебя, – произносит он, и тьма его глаз прожигает меня насквозь.

Черные. Черные.

Они черные, как ночная тьма.

– Ты всегда будешь… – бормочу я, ощущая своими губами его соленую шею, а мои пальцы находят ЖИВИ СВОБОДНО на его спине, как бы продолжая мое утверждение.

– Да, – обещает мне он.

– Repromissionem? – спрашиваю я. – Это на латыни.

– Я знаю.

На кухне удивительно светло. Я беру рогалик и сажусь на стул, пока Сабина занята приготовлением пищи.

– Разве здесь нет поваров? – спрашиваю я из чистого любопытства, потому что ни разу не бывала здесь раньше.

– Конечно, есть, дитя, – отвечает она, не переводя на меня взгляд, – но сейчас я варю свой собственный чай.

Чайник, в котором она кипятит воду, кажется мне слишком большим, и я с сомнением смотрю на него.

– Вам не кажется, что этот чайник слишком велик? – спрашиваю я Сабину.

Она смеется, а затем внимательно изучает мое лицо.

– Я хочу снова прочитать твои карты, – заявляет она, но когда видит мою негативную реакцию, то добавляет: – Последний разочек.

Последний разочек?

Ну ладно.

Я следую за ней в комнату. Она садится за стол и раскладывает мои карты по кругу.

– А! – выдыхает она, вытягивая карту. – Король Пентаклей. – Она поднимает на меня взгляд. – Это значит, что ты наконец-то получишь урожай от своих трудов. Время почти пришло, дитя.

– Время для чего?

Она вытягивает другую карту, оставляя мой вопрос без внимания.

Она переворачивает ее и опускает на стол.

На карте изображена женщина, в ее руках весы.

– Справедливость, – объясняет Сабина, – она представляет собой баланс и гармонию. Чувственный ум, разумное сердце. Скоро все встанет для тебя на свои места. Ты увидишь вещи такими, какие они есть на самом деле.

Господи, я надеюсь на это!

Она склоняет свою голову, и ее руки быстро копошатся на столе. Наконец она достает самую последнюю карту.

Передо мной на столе чернеет тот самый череп, что и в первый раз.

Карта смерти.

Она быстро встряхивает головой:

– Это не всегда означает смерть, дитя. Иногда это символизирует изменение порядка вещей или даже перерождение.

– Но иногда это… просто означает смерть, верно?