Анархизм. Сочинения одного из лидеров мирового анархического движения начала ХХ века - Эмма Гольдман

правде не уступает великой сцене суда в «Воскресении». Молодой Фолдер, нервный и слабенький юноша двадцати трех лет, сидит на скамье подсудимых. Рут, его замужняя возлюбленная, полная любви и преданности, горит желанием спасти юношу, чья привязанность ввергла его в нынешнюю передрягу. Молодого человека защищает адвокат Фром, чья речь перед присяжными – шедевр глубокой социальной философии, пропитанный человеческим пониманием и сочувствием. Он не пытается оспорить сам факт подделки Фолдером чека, и, хотя в защиту своего клиента он говорит о временном помешательстве, это возражение на обвинение основано на осознании общества, столь же глубоком и всеохватывающем, как и корни наших социальных недугов, – «изнанки жизни, той трепещущей жизни, которая всегда лежит в основе преступления». Он показывает, что Фолдер столкнулся с дилеммой: увидеть любимую женщину убитой жестоким мужем, с которым она не может развестись, или взять правосудие в свои руки. Защита умоляет присяжных не превращать слабого юношу в преступника, приговаривая его к тюрьме, ибо «Правосудие – машина, которая после первого, начального толчка катится дальше сама собой. Нужно ли, чтобы этот юноша был размолот машиной Правосудия за поступок, который в худшем случае был следствием его слабости? Должен ли он стать одним из тех несчастных, которые заполняют темный, зловещий трюм корабля, называемого тюрьмой?.. Я взываю к вам, джентльмены: не губите этого молодого человека! Ибо в оплату за четыре минуты невменяемости ему грозит гибель, полная и неотвратимая. Колесница Правосудия подмяла под себя этого юношу уже тогда, когда решено было возбудить против него судебное преследование».

Но колесница Правосудия катится безжалостно, ибо, как говорит ученый Судья, «закон есть закон – величественное здание, под сенью которого мы все обретаемся, и каждый камень его покоится на других камнях».

Фолдер приговорен к трем годам каторжных работ.

В тюрьме молодой, неопытный каторжник вскоре оказывается жертвой страшной «системы». Власти признают, что молодой Фолдер умственно и физически «в плохой форме», но тут ничего поделать нельзя: многие другие находятся в аналогичном положении, а «нормальных камер нет».

Третья сцена третьего акта захватывает сердце своей безмолвной силой. Вся сцена представляет собой пантомиму, происходящую в тюремной камере Фолдера.

«При быстро угасающем свете дня виден Фолдер. Без башмаков, в одних носках, он неподвижно стоит, наклонив голову к двери, и прислушивается. Потом бесшумно подходит ближе к двери, стоит, слушает жадно, напряженно, стремясь уловить что-нибудь, хотя бы самый незначительный шум извне. Внезапно вздрогнув, выпрямляется, будто услышал что-то, и стоит, застыв. Затем с тяжелым вздохом направляется к своей работе и глядит на нее, опустив голову. Он делает стежок или два с видом человека, глубоко погруженного в скорбь, и каждый стежок как бы возвращает его к жизни из небытия. Немного погодя вскакивает и начинает шагать взад-вперед по камере, поворачивая голову из стороны в сторону, как зверь в клетке. Опять останавливается у двери, прислушивается и, приложив ладони с растопыренными пальцами к двери, прижимается лбом к железу. Затем медленно идет к окну, ведя пальцем по цветной полоске, которая тянется через всю стену. Остановившись под окном, снимает крышку с одной из жестянок и внимательно всматривается в нее, точно хочет найти себе товарища в своем отражении. Почти совсем стемнело. Вдруг он роняет крышку, и она с грохотом падает на пол – это единственный звук, который нарушил тишину. Фолдер пристально вглядывается в стену, где белеет в темноте висящая на гвозде рубашка; кажется, будто он видит там кого-то или что-то. Вдруг раздается резкий щелкающий звук: это в камере за стеклянным экраном включился свет. Теперь камера ярко освещена. Фолдер ловит ртом воздух».

«Откуда-то издалека начинает долетать звук, похожий на глухие удары по металлу. Фолдер отшатывается. Видно, что он не в силах выносить этот внезапный гул. А звуки все нарастают, точно к камере катится большая телега. Усиливающийся грохот постепенно как бы гипнотизирует Фолдера. Шаг за шагом он крадется к двери. Барабанный стук, переходя от камеры к камере, раздается все ближе. Руки Фолдера приходят в движение, точно душою он уже присоединился к этому концерту, а шум растет, и кажется, что он уже наполнил всю камеру. Внезапно Фолдер поднимает сжатые кулаки. Тяжело дыша, он кидается на дверь и начинает бить по ней кулаками».

Наконец Фолдер выходит из тюрьмы, сломанный досрочно освобожденный заключенный, с клеймом каторжника на лбу, тяжким бременем страдания в душе. Мольбами Рут фирма «Джеймс Хау и сыновья» готова принять Фолдера обратно к себе на работу при условии, что он откажется от Рут. Именно тогда Фолдер узнает ужасную новость о том, что любимая им женщина была вынуждена продаться безжалостному экономическому молоху. Она «шила юбки… Грошовая работа! Но ничего лучшего я не могла найти, а зарабатывала я не больше десяти шиллингов в неделю, причем сама покупала нитки и трудилась весь день. Я никогда не ложилась раньше двенадцати. Потом подвернулся мой хозяин. С тех пор он часто подворачивался!» В этот ужасный психологический момент полиция, кажется, снова волочит его в тюрьму за то, что он не отметился как досрочно освобожденный. Окончательно сломленный неумолимостью среды, молодой Фолдер ищет и находит покой, больший, чем человеческое правосудие, прыгнув в пролет лестницы и разбившись насмерть, пока сыщики ведут его обратно в тюрьму.

Эффект, произведенный этой пьесой, невозможно оценить. Вероятно, какое-то представление можно получить с учетом того весьма необычного обстоятельства, что он оказался настолько силен, что побудил министра внутренних дел Великобритании провести масштабные тюремные реформы в Англии. Весьма обнадеживающий признак влияния современной драмы. Следует надеяться, что громкое обвинение мистера Голсуорси не останется без аналогичного воздействия на общественное мнение и условия содержания в тюрьмах Америки. Во всяком случае, несомненно, что никакая другая современная пьеса не принесла таких прямых и непосредственных результатов в пробуждении общественного сознания.

Другая современная пьеса, «Слуга в доме», затрагивает ключевой момент в нашей общественной жизни. Герой шедевра мистера Кеннеди – Роберт, грубый, грязный пьяница, отвергнутый респектабельным обществом. Чистильщик канализации Роберт – подлинный герой пьесы, нет, он ее подлинный и единственный спаситель. Это он добровольно спускается в опасную канализацию, чтобы его товарищи «получили свет и воздух». В конце концов, разве не он постоянно жертвовал жизнью, чтобы у других был свет и воздух?

Мысль о том, что труд – это спаситель общественного благосостояния, провозглашалась во всеуслышание на всех языках и во всех странах. И тем не менее простые слова Роберта выражают значение труда и его миссию с куда большей силой.

Америка все еще пребывает в драматическом младенчестве. Большинство попыток отразить жизнь, предпринятых в