Самозванцы - Маргарет Петерсон Хэддикс

Бумага зашелестела в его руке. Мэр поднял голову.

И только тогда до Чеза дошли сказанные им слова: «Превосходно сработано. Ты как раз вовремя».

Если мэр думает, что Ас – это уборщик, значит, он одобряет то, что уборщик делает: он хотел, чтобы госпожа Моралес оставалась без сознания.

Зачем?

«И он так спокойно говорил после выстрелов… Может быть, это значит, что он не просто хороший руководитель? Может быть, он знал о нападении? Или… сам его спланировал?»

Было слишком поздно задавать вопросы. Слишком поздно сомневаться.

Потому что Чез стоял на виду и мэр смотрел прямо на него.

Как только Натали встала рядом с судьей, мэром и другой бабушкой, она услышала звон цепей. Краем глаза она заметила, как охранники втолкнули миссис Грейстоун иДжо в клетки, стоящие рядом с громадным бархатным занавесом.

Натали притворилась, что не знает их. Она даже не могла повернуть голову и посмотреть на пленников, поскольку боялась, что, увидев, закричит: «Простите! Я хотела вам помочь! Я старалась! Это я виновата, что вы здесь; ия буду виновата, если мы не сумеем спасти вас от ликвидации…»

Она знала, как Грейстоуны любят свою маму и как рисковали, пытаясь её выручить. Неужели именно ей, Натали, было суждено обречь миссис Грейстоун на ликвидацию?! «АДжо? Джо, ты спас нас всех в прошлый раз, когда мы были в этом мире, а я даже не знаю твоей фамилии».

Мэр, обняв Натали за плечи, притянул её к себе, и она оказалась дальше от другой бабушки и судьи.

–Стой рядом, детка… тогда за меня охотней проголосует молодежь,– шёпотом сказал он.

Натали оттолкнула его:

–Фу, папа! Это просто мерзко!

Мэр обнял Натали обеими руками, наклонился к её уху и произнёс угрожающим тоном:

–Никаких сцен.– И тут он увидел, что на ней наушники – очевидно, коснулся губами твёрдого пластика. Его хватка стала стальной. Сделав вид, что он ласково касается затылка дочери, мэр выдернул у неё оба наушника и сунул их в карман смокинга.– С этим разберёмся потом,– пробормотал он.– Наушники на политическом мероприятии? Это так неуважительно, так…

–Проехали,– шёпотом буркнула Натали. Наверное, именно так сказала бы другая Натали? Но сердце у неё колотилось от ужаса: ведь теперь она не слышала Чеза, Эмму, Финна и другую Натали. И что означают эти странные объятия мэра? Ничего более фальшивого в этом искажённом мире Натали не встречала. Объятия другой бабушки казались искренними. Даже объятия судьи, хоть Натали и сердилась на неё (но настоящая мама тоже часто ругала дочь). Почему же мэр обнимал её совсем по-другому?

Тот вновь повернулся к толпе.

Натали заставила себя фальшиво улыбнуться. Голова у неё шла кругом. Толпа гостей в шёлковых и атласных нарядах походила на ковёр, покрывающий все ярусы этого громадного зала под стеклянным потолком. И везде виднелись солдаты в тёмной форме, мрачные и настороженные.

Натали едва сумела подавить дрожь.

–Я рад приветствовать всех, кто поддерживает меня!– сказал мэр в микрофон.– Вместе мы одолеем наших врагов!

Толпа так громко завопила, что Натали едва расслышала какой-то странный треск. Что это было? Но судья Моралес вдруг посмотрела в сторону, а другая бабушка бросилась на пол, увлекая её иНатали за собой.

–Ложись!– крикнула она.– Я…– Наверное, она хотела сказать «Я тебя закрою!».

Наконец Натали поняла, что это был за звук. Выстрелы. Кто-то стрелял, и кричали люди, но Натали не боялась: бабушка обнимала её и маму – защищала их.

«Другая бабушка,– напомнила себе Натали.– И другая мама…»

Но сердце говорило ей другое.

Затем раздался голос мэра Мэйхью:

–Просьба сохранять спокойствие. Стрелок задержан. Лежите на полу лицом вниз, пока мы ищем сообщников нападавшего.

Натали повернула голову и посмотрела наверх. Мэр Мэйхью стоял у микрофона, целый и невредимый, на вид абсолютно не растерявшийся. Между ним и вопящей толпой выстроилась шеренга солдат. Они развернулись в сторону зала и стояли так плотно сомкнувшись, что за их спинами ничего не было видно.

–Мама? Бабушка?– шепнула она, толкая обеих, чтобы приподняться.

Прядь волос упала ей на лицо, иНатали отвела её. Волосы оказались липкие. Натали поднесла руку к глазам.

Пальцы были в крови.

Финн подхватил крошечный микрофон, который выронил Чез, и припустил за братом. Эмма бежала рядом, и рюкзак хлопал её по спине. Но Финн только-только успел втиснуться в кладовку в кабинете судьи, аЧез уже исчез из виду, скрывшись за поворотом коридора.

–Чез очень боится за Натали,– шёпотом сказал Финн.

–Мы все боимся,– ответила Эмма. Она включила микрофон, который он сжимал в руке, и крикнула:– Натали! Обе Натали! Мы идём на помощь!

Финн сунул микрофон в карман рубашки, чтобы не потерять. Чтобы бежать быстрее, он работал локтями – ему было трудно даже не отставать от Эммы, не говоря уж о том, чтобы догнать Чеза. А его собственные мысли неслись ещё быстрее. Финну очень хотелось спросить уЭммы: «Кто стрелял? И зачем?»

Но, наверное, она не знала.

Возможно, иФинн не хотел слышать ответ.

«Спроси о чём-нибудь, что она точно знает. Тогда не придётся думать об этом»,– велел он себе. Другие вопросы, которых он избегал, теперь пришли ему на ум все сразу:

–А что такое «киви-рация»?

–Что?– тяжело дыша переспросила Эмма на бегу.– Киви – такой фрукт или птичка. А рация… ну, ты же знаешь. Прибор связи.

–Наверное, я неправильно говорю,– сказал Финн.– Киви… дация.

–Может, ликвидация?– уточнила Эмма. Она притормозила, почти остановилась.– Ликвидировать – значит от чего-то избавиться. Финн, где ты видел это слово?

Финну вдруг расхотелось об этом говорить. Особенно теперь, когда они оба бежали туда, где слышались выстрелы.

–Не важно,– сказал Финн. Он натужно улыбнулся и попытался обратить всё в шутку.– Для меня это слишком длинное слово. Наверное, я неправильно его прочёл. Я уже говорил маме – когда она в последний раз помогала мне делать задание по чтению,– что слов длиннее трёх слогов вообще не должно быть. Я сказал: ну, наверное, Эмме иЧезу нравятся слова в пять слогов, а мне нет!

–Пять слогов,– повторила Эмма странным голосом.– Финн, это же ключ! Ты с самого начала знал разгадку маминого второго шифра! Нужно было сразу попросить тебя о помощи!– И, к удивлению Финна, она остановилась окончательно, сбросила рюкзак на пол и достала ноутбук.– Необъятные. Натуральную. Аннулировать…