Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

— В скандалах, мисс Уитерсби, самое пикантное – то, что говорить о них неприлично и предосудительно, и потому воспитанные люди о них не говорят. – Надо заметить, излагал он свои мысли как всегда четко и убедительно.

— Никогда?

— Никогда.

Я надолго задумалась:

— Но если говорить о скандалах воспрещается, то никто и не узнает о том, что нечто скандальное имело место в действительности. – Была во всем этом какая-то неувязка. – Ведь кто-то где-то должен же о них говорить, иначе вообще не было бы никаких скандалов.

— Пожалуй, я должен сделать поправку: о скандалах можно говорить, но не на людях, тем более не с людьми малознакомыми или посторонними.

— А я и не была с посторонними. Я была с мисс Темплтон и мистером Стенсбери.

— О скандалах можно говорить, но не в смешанном обществе.

— Значит… если бы я была с мисс Темплтон, и к нам бы подсела еще какая-нибудь дама, или миссис Лейтон осталась бы с нами, я могла бы попросить ее помочь мисс Темплтон с ее скандалом?

— Учитывая, на какой стадии находятся ваши навыки поддержания разговора, я бы предложил вам не говорить о скандалах вообще. В любой форме. И в любой компании.

— Я всего лишь пыталась помочь.

— А я подозреваю, что добились лишь того, что поставили свою подругу в неловкое положение.

— В самом деле? Вот как! Но я вовсе этого не хотела. И что мне теперь делать? Должна ли я буду сказать мистеру Стенсбери, что его помощь не требуется?

— Думаю, что вам следует извиниться перед мисс Темплтон за то, что сделали достоянием гласности ее намерения учинить скандал, и более никогда не вспоминать об этом досадном инциденте в разговорах с мистером Стенсбери.

— Я чувствую себя гадко. Я вовсе не хотела унижать ее.

— В последнее время мисс Темплтон проводит в вашем обществе довольно много времени, так что, думаю, она все поймет.

Я тоже на это надеялась, хотя и беспокоилась, что получится как раз наоборот. В книжке об этикете, которой она меня ссудила, должен быть раздел о скандалах. Но, если он там и наличествовал, я умудрилась пропустить его.

Я направилась в коридор, чтобы исправить свою ошибку. Но не успела я сделать и шагу, как мистер Тримбл вновь заговорил:

— Мне вдруг стало интересно… какой, собственно, скандал намеревалась учинить мисс Темплтон?

— Речь идет… – Я вовремя спохватилась и оборвала себя на полуслове. – Вы коварны и хитры, мистер Тримбл. Вы ведь испытываете меня, не правда ли? Будьте покойны, этот урок я усвоила накрепко. Вы – смешанная компания, и во второй раз я не сделаю той же самой ошибки.

— Дело не в этом. Просто мне стало любопытно, что могла задумать такая девушка, как мисс Темплтон…

— Как я уже говорила, я держу рот на замке.

— Но не можете же вы просто взять и…

Покачав головой, я поднялась к себе в спальню, где вскоре, пролистав книгу об этикете, обнаружила, к своему огромному разочарованию, что раздел о скандалах в ней отсутствует.

* * *

На следующий вечер я решила дожидаться адмирала внизу, в холле. Учитывая то количество нижних юбок, которые были на мне надеты, сидение превращалось скорее в пытку, нежели в удовольствие, да и мисс Темплтон вечно попрекала меня измятыми юбками. Вскоре ко мне присоединился мистер Тримбл и окинул меня долгим выразительным взглядом с головы до пят:

— Разве сегодня вечером вы собираетесь не на танцы?

— Да, именно туда. У Льюисов.

— В таком случае вы, быть может, захотите надеть более удобный наряд, нежели этот.

Платье из парчи глубокого винного цвета доставили мне совсем недавно, и оно было последним из тех, что я заказывала. В общем, оно мне понравилось, за исключением рукавов, которые, начиная от локтя и до запястий, оказались довольно тесными. К тому же застегивались они примерно на две дюжины пуговиц, и, чтобы справиться с ними, у меня ушло около получаса. Не представляю, как великосветские модницы находят для всего этого время и вообще успевают сделать хотя бы что-то.

— Если я переоденусь, то совершу смертный грех – появлюсь на людях дважды в одном и том же наряде, на что, по мнению мисс Темплтон, способны лишь невежды.

— А я могу гарантировать вам, что уж она-то танцевать в кашемире не будет. – Привалившись к дверной притолоке, он скрестил руки на груди. – Прошу прощения за столь бестактный вопрос, но вы умеете танцевать?

— Мне знакомы несколько контрдансов[59]. Они представляются мне стимулирующими. Мама время от времени прерывала работу, чтобы мы могли потанцевать. Она говорила, что энергичные упражнения полезны для души.

— А польку вы умеете танцевать?

Подобрав юбки, я принялась выделывать известные мне па, поворачиваясь туда и сюда и выбрасывая ноги.

— Я умею танцевать вот так, хотя как называется танец, не знаю.

Его улыбка показалась мне натянутой.

Тем временем я подпрыгивала и кружилась по холлу.

Когда я проносилась мимо него, он остановил меня, придержав за руку:

— В общем да, хотя полька и впрямь считается довольно энергичным танцем, в высшем обществе все-таки не приняты столь утомительные антраша. Светская публика предпочитает благородные танцы вроде варшавянки[60] или вальса.

— Я не знаю ни того, ни другого.

— И вы не оставили себе времени на учебу. Послушайте, неужели адмирал не предупреждал, что вас пригласили на танцы?

— Разумеется, он говорил, что там будут танцы, но я поняла его так, что мне танцевать будет совсем необязательно.

— Но ведь именно этим обычно на танцах и занимаются, мисс Уитерсби. Танцуют.

— Что ж, в таком случае, я посижу где-нибудь в уголке. Танцы ведь не могут длиться очень уж долго, верно?

— Если вы намерены пересидеть их, то сидеть вам придется весь вечер.

— Весь вечер? – В моих юбках? Я услышала собственный вздох. – Полагаю, все будет не так уж плохо, если мне удастся устроиться где-нибудь поблизости от столика с закусками и напитками. Когда я в прошлый раз была у Льюисов – на концерте, – они подали поистине восхитительный пунш.

— Вы напрасно надеетесь отсидеться в сторонке. До приезда адмирала я постараюсь научить вас всему, чему только смогу. – Он протянул мне руку. – Давайте. У нас мало времени.

Я вложила свою ладонь в его.

* * *

— Для начала я покажу вам старый танец под музыку, которую они наверняка сыграют. Самое же главное, разумеется, – смотреть, что делают остальные, и повторять за ними.

Я послушно кивнула.

Он поклонился и начал негромко напевать какой-то мотив.

Я тоже поклонилась.