Гнев изгнанников - Николай Побережник

– Это он! – донеслось со стороны саней, – Это Никитин!

– Который? – наемник отшатнулся от нас с Мастом и потянулся к рукояти меча.

– Тот, что ростом мал! Держи!

– Бей! – выкрикнул я, с трудом выдернул ногу из снега и ударил в живот старшего из наемников.

Маст и его ребята сообразили быстро, да и сам он смачно так приложил второму наемнику кулачищем в лицо, после чего потянул из дровней свое копье.

– Как чуял, что худо от них будет, – быстро провернув копье в воздухе, Маст погрузил его наконечник в грудь нокаутированного, а тот лишь охнул и закатил глаза… – а ну, бей вам сказано!

Прикрикнув на обозников, Маст, вращая в руках копье, пошел на приготовившихся к бою двоих наемников, а я схватил арбалет и спустил тетиву, процедив сквозь зубы:

– Сука!

Бой был тяжелым… глубокий снег не давал быстро перемещаться, с самого начала на меня навалилось сразу трое, но тут впрок пошла наука шахарского воеводы… «Не нужно обязательно отбивать удар, просто уйди с линии атаки и коли, так ты не тратишь силы на бесполезный звон металла и можешь пройти через нескольких врагов, как разогретый нож сквозь масло. Если их врагов двое или трое, заставь их мешать друг другу и коли!»

– Кафтан попортили, – сидя рядом со мной в снегу, Маст тяжело дышал и разглядывал вспоротый рукав и полу кафтана. Его вспотевшие волосы свалялись, из-под ворота клубился пар. Он посмотрел на меня, а потом на обозников и прикрикнул: – Что с Гильяром?

– Отошел, – грустно ответил крепыш с неким подобием шестопера в одной руке и, похоже, трофейным топориком в другой.

– Обед отменяется, – сказал я, вставая и оглядываясь в поисках шапки.

– Хорошо, – Маст кивнул, а потом строго так уставился мне в глаза и, выставив указательный палец и грозя им, добавил: – Не разгневать бы мне с тобой богов.

– Хранителей если только разгневаешь.

– Тю, – махнул он рукой, – ладно, дорогой поговорим, а сейчас пошли, поспрошаем того пораненного, пока тоже не отошел.

От пронзенного стрелой в грудь единственного выжившего наемника отчего-то несло гарью, пока Маст пытался с ним поговорить, я заглянул в их сани и обнаружил несколько бурдюков, наполненных маслом для лампад и пару вязанок приготовленных факелов. Обошел нескольких убитых наемников, наклонялся и принюхивался – тот же запах гари.

– Вы что пожгли? – я перебил Маста и, прикрикнув на наемника ухватился за оперение стрелы.

– А-а-а! Заимку… заимку пожгли по приказу суда хранителей, от рода отступников они… – часто дыша и отплевываясь кровью, ответил наемник.

– Откуда вы? Лагерем где стоите?

– При гарнизоне мы были, что на севере и по указу из Городища поехали… поехали…

– Заимки жечь? – подсказал я и снова потянул за стрелу.

– Да-а!

Маст достал из ножен свой тесак и резанул им по горлу наемника.

– Да отвернется от тебя Большая луна! – Маст поднялся и плюнул на корчащего и хрипящего наемника, – проклинаю, от имени убиенных тобой!

– Надо бы к последним саням в нашем обозе тряпья навязать, – я тоже поднялся и осмотрел горизонт.

– Следы укрыть? Разумно, – кивнул Маст и, встав рядом со мной, показал рукой на юг, – пурга идет.

– Это хорошо.

– Маст, что с ними делать? – подошел один из обозников.

– Оставить зверям диким! – ответил я за Маста, – трофеев с них не брать! Собираемся быстро и поехали!

– Как же на пустое брюхо-то? – обозник, с синяком на половину лица, держал в руке котелок и часто моргая, смотрел то на меня, то на Маста.

– Позже! Съедем с тракта в протоку там и поедим, убираться надо отсюда.

Спустя час наш обоз съехал в протоку с узкими берегами, только-только сани помещались, и проехав еще час, мы все же встали на обед, голод он, как говорится не тетка, пирожка не поднесет.

Северные окраины княжества

– …а ты его, значит, пощадил, отпустил? – ковыряя в миске ложкой остывшую кашу, переспросил Маст.

– Да, а он видишь как…

– Поганый человек.

Я весьма отдаленно к истине рассказал свою историю, не соврал лишь про Вараса, мол, убили вероломно, а я отомстил, за что и взъелись на меня иноземцы да суд хранителей.

– Выходит, в лицо-то тебя теперь некому узнавать?

– Разве что хранитель один, но он слишком к князю приближен, сам с разъездами не ездит.

– Все же хорошо у нас было до появления этих иноземцев, – искренне посетовал Маст, – а теперь даже не знаю…

– Что? – я пытливо уставился на Маста.

– Батюшка говорит, что я еще молод рассуждать про наше житие, – вздохнул Маст, – по мне, так горе одно и нашим землям, и княжеству от иноземцев этих, а князь Трехречья… ну, так старейшины родов наших говорят, мало того что молод, так еще и продал княжество за подол девичий!

– Скажи, а из ваших земель никто не ходил раньше через пустыню?

– Так а зачем? Известно же – погибель там.

– Ну да… ну да…

– А эти, вишь как, и пустыню прошли и идут, и идут… Люди поговаривают, на хартские земли иноземцы переселение задумали…

– Да?

– Ну… так говорят.

«Хреново» – подумал я…

– Лошадей накормил, – подошел один из обозников, – когда едем?

– Сейчас, – ответил я, повозил пригоршней снега по миске и убрал ее в ранец.

По Худой протоке ехали еще порядка пяти часов, я и выспался и принял вожжи от Маста. Едем, картина вокруг, если привстать и оглядеться – тоска. Из-под снега торчит сухая трава болот, редкие деревца и кустарник… только ближе к вечеру на западе потянулась полоска леса, за которой, если верить подорожному лоскуту, будет протока, что течет мимо заимки Ласа. Посмотреть бы, хоть одним глазком, как говорится… Начались рощицы, да луга, покрытые снежным ковром, и на этом ковре черным пятном виднелась заимка…

– Прррр! Маст, просыпайся!

– Чего?

– Вылезай, посмотри…

Я стоял на берегу протоки и приглядывался к останкам сожженной заимки.

– Надо было тому наемнику голову отрезать, на копье наколоть да на тракте оставить, а на обратной стороне их грамоты написать, что такое сотворено будет с каждым, кто удумает заимки жечь да людей с земель сгонять!

– Это там товар твоего отца… был?

– Да, – Маст сплюнул под ноги, – поехали, посмотрим.

Только головешки… сожгли относительно недавно, большой амбар еще дымился. Крыша у него провалилась, стены обгорели и сложились, а вот дымок то там, то сям поднимается. Обгорелые тела тоже обнаружились, под останками двух завалившихся домов.