Гнев изгнанников - Николай Побережник

Ночную тишину и скрип снега под осторожными шагами наемников прервал непонятный шум, то ли кто-то застучал в медные миски, то ли кто-то рассыпал камни по медной же посуде. Корен присел за дерево и увидел, как со стороны заимки стали загораться огоньки в нескольких местах, потом эти огоньки взметнулись в воздух и с ревом приземлились в какие-то кучи веток и сена и эти кучи, почти одновременно ярко вспыхнули, озарив светом костров крадущихся в ночи.

– Бей! Бей! – доносилось с разных сторон.

Корен упал в снег и стал осматриваться, пытаясь сообразить что происходит. В ствол дерева рядом ударила толстенная и длинная стрела, отколов приличный кусок коры. Двое наемников, что шли впереди, упали, сраженные такими же стрелами. Потом еще несколько раз просвистели стрелы, и Корен видел, как падали на снег наемники и иноземные пехотинцы, а потом со стороны заимки поднялись в атаку бунтари, их было много, очень много… Последнее, что увидел Корен в своей жизни – это стремительно приближающийся обух боевого топора, что держал в руке высокий человек, вышедший из-за дерева.

* * *

– Тарин! – дверь в старой хижине распахнулась, и вбежал десятник, запыхавшись, он пытался сказать: – Там… там…

– Да успокойся ты, – Тарин сделал приглашающий к столу жест, за которым сидел Ванс и еще трое.

– В излучине, за лесом, большой отряд, немного иноземных пехотинцев и пара сотен наемников. Я уходил когда, они выстроились да к тропе направились.

– Я и забыл, как они выглядят, иноземцы эти, – улыбнулся Тарин, – Ну что, Ванс, командуй, рубить их будем, как ратным хитростям от Никитина наука была!

По всему периметру заимки был набросан невысокий снежный вал, к которому если пригнуться, то можно незаметно подобраться от домов, а еще внутри этого вала с некоторых пор стоят десяток шалашей да палаток вновь прибывших в войско. Тарин и Ванс еще немного сновали вдоль снежного вала, отдавая приказы сотникам, а потом заимка замерла.

– Как начнется, обойди со стороны того дерева, вон его макушка самая высокая над лесом, там еще два костра приготовлено, подожжешь и с боку ударишь, – Тарин присел в снег у крепкого сложения сотника из бывших княжеских дружинников, – всю сотню не бери с собой, только тех, кто боем проверен.

– Хорошо, воевода, – пробасил сотник, для которого Тарин навсегда останется воеводой, – пленных-то брать?

– А на что они нам? Разве что хранителя если увидишь среди них, его стреножить и в сарай.

– Сделаем, – сотник кивнул и, пригнувшись, быстро пошел вдоль вала.

Ожидание было недолгим, на границе леса забряцала медная посуда, что была подвешена меж кустов и Тарин пихнул в плечо Ванса:

– Костры!

– Костры! – повернувшись к своим лучникам, Ванс повторил команду, а те зажгли стрелы от лампадок, что слабо горели в приготовленных ящиках и выпустили их по пристрелянным направлениям.

Как только занялись костры, осветив вооруженных людей меж деревьев, которые на мгновение застыли, соображая, что происходит, со скрипом поднялись длинные деревянные щиты на границе снежного вала, за которыми с арбалетами в руках выросли фигуры хартских стрелков. Тетивы, одна за другой срывались с хлестким звуком, посылая в сторону леса смертоносные болты с коваными наконечниками, которые способны пробить любую броню и кольчугу. Пять десятков хартских стрелков успели выстрелить по два раза, затем деревянные щиты, скрипнув на морозе, снова опустились…

Тарин, потянув меч из ножен и выхватив из-за пояса боевой топор, громко прокричал:

– Бей!

– Бей! – на разные голоса эхом отозвались сотники.

Из-за вала, выхватив оружие, поднялись пять сотен воинов и с диким криком побежали к кострам и мечущимся меж ними незваным гостям…

В свете алых всполохов догорающих на границе леса костров, по багровому от крови снегу, от дерева к дереву ходили люди и прерывали мучения раненых врагов.

– Не разглядел сразу, – виновато пробасил сотник, освящая факелом лицо хранителя, точнее то, что от него осталось, – в кирасе вон, да меч… правда, он его отчего-то даже из ножен не достал.

– Да, – вздохнул Тарин присел у покойного и, отодвинув в сторону ворот туники, сорвал геральдическую цепь.

– Знаешь, кого ты зашиб-то?

– Нет, – ответил сотник, поочередно подышав на свои коченеющие огромные ладони.

– Держи, твой трофей и считай, брат твой и семья его отомщена, – Тарин отдал сотнику геральдическую цепь, – это Корен, председатель Суда Хранителей.

– Дела, – хмыкнул сотник и расплылся в улыбке, – вечером благодарственную песню к Большой луне спою… дальше-то чего?

– Дальше… – Тарин ненадолго задумался, – Ванс!

– Здесь я! – уже верхом на лошади в сопровождении нескольких десятков всадников подъехал Ванс, держа в одной руке факел.

– Скачите к излучине, лагерь этих, – Тарин кивнул на тело с размозженным лицом, – разбить, пожечь, трофеи собрать.

В ответ Ванс кивнул и, привстав в стременах, подал сигнал своему отряду, а потом наклонился к Тарину и сказал:

– Там у дозорной веревки Дарьян, чей разъезд на севере пропал, так и лежит с веревкой в руке…

– Мертвому нет позора. Оружье, броню – собрать, тела стащите к поляне и предайте огню, – приказал Тарин сотнику.

– Слушаюсь, воевода…

Торговый каменок.

Земли Желтого озера

Проезжая мимо ворот цитадели, я обратил внимание, что на этот раз они закрыты, да и на таможенном посту поутру нас более внимательно досмотрели иноземные пехотинцы. Сказать честно, не очень они были в восторге, когда мы привезли в каменок двадцать человек, но не препятствовали, лишь командир их, здоровенный такой детина с длинным двуручным мечом за спиной, поинтересовался, с какой именно заимки люди, и пропустил с богом.

– Ехать-то куда? – я повернулся к дремлющему в дровнях Масту, когда мы проехали цитадель.

– Домой, – он поднялся и протер глаза.

– Держи тогда вожжи.

Проехали почти весь каменок и остановились у зажиточного имения на берегу Желтого озера. Имение от озера отделяла наезженная санями дорога, за которой был посад – несколько сотен домов, и лачуг рыбаков, чьи лодки дожидались весны прямо на мостках, коих было вдоль берега очень много, напротив каждой рыбацкой лачуги. Со скрипом высокие и широкие ворота имения отворились, и наш обоз втянулся на территорию. Пока я сидел в дровнях и пыхтел трубкой, наблюдая как «беженцы» размещаются в предоставленном хозяином имения сарае, Маст говорил с отцом, рядом стояло еще трое парней, что были в обозе. Разговаривали они минут десять, а потом все вместе пошли к моим дровням, я оглянулся на скрип закрывающихся ворот и проверил топорик на поясе да тронул рукоять шахарского меча…