Запрещенный контакт - Андрей Ливадный

Заскочив внутрь, он схватил так беспечно оставленное оружие, резко обернулся, и вовремя: поджарая тень заслонила сумеречный свет, тварь мгновенно сгруппировалась для прыжка, но диспейсер на этот раз оказался проворнее. Выстрелы разорвали тьму, осветили перекошенное лицо Никиты. Он медленно отступал, ведя непрерывный огонь.

Гон… – слово стучало в висках, заставляя все тело дрожать от напряжения, от предчувствия смерти, от ярости и боли, но страх, постоянно изводивший его, внезапно издох…

Гон пришел из глубин равнины порталов. Животные, застигнутые врасплох неурочным Смещением, преодолели сотни километров пути. Их первая волна погибла во время схватки пришельцев с логрианскими системами обороны, и вот накатилась вторая, еще более опасная, ведь долгий путь выдержали лишь самые выносливые, яростные, неудержимые.

– Никита, патроны экономь! – голос Урмана раздался сверху. – Руку давай! Скорее!

Резкий рывок помог ему вскарабкаться на второй этаж разрушенного здания.

Диспейсер откатился в сторону, залег, используя в качестве укрытия низкий парапет, состоящий из каменных блоков, хранящих следы обработки каким-то энергетическим инструментом.

Большинство логрианских построек были либо вырезаны из цельных, скрученных спиралями магматических выбросов, либо сложены из таких вот массивных элементов, – дурацкие, неуместные мысли метались в опустевшем рассудке.

Внизу бесновалась смерть. На противоположной стороне улицы держал оборону кто-то еще, там часто и отрывисто били выстрелы. В отдалении тоже мелькали вспышки, но звуки яростного боя вскоре стихли, – отряд мародеров не сумел спастись.

Никита привстал, собираясь очередью из «АРГ-8» рассечь живую лавину, но рука Урмана остановила его.

– Не плоди сущностей! – Он в точности повторил слова храмовника.

– Но что же делать?!

– Нервы в кулак. Большинство тварей нас просто не замечают. Вскоре схлынут, – уверенно предрек полковник. – Когда начнется, не вмешивайся!

«Что начнется?!» – хотел спросить диспейсер, но слова застряли в пересохшем горле.

Освещая S-образный разлом улицы, вдруг начали медленно появляться сполохи неяркого, призрачного сияния. Каплевидные сгустки энергии возникали над распластанными в лужах крови телами, льнули к ним, растекаясь аурой поверх свалявшейся шерсти, словно неведомые силы пытались вдохнуть жизнь в мертвых.

Урман отложил оружие в сторону, встал, выпрямился в полный рост, похожим на рукопожатие жестом сомкнул ладони, слегка наклонил голову и замер.

Никита ничем не мог ему помочь. Он снова не знал, что делать, оказался в роли статиста, но Урман и не просил поддержки.

Логры спрятались в специальных кармашках экипировки. Похоже, древние кристаллы тоже не могли принять участие в назревающем событии.

От убитых животных вдруг начали медленно отделяться их точные энергетические копии. Сущности вели себя вяло, они не осознавали произошедшей трансформации, но их замешательство длилось недолго.

Сияние становилось все ярче. Холодный голубоватый свет напитывал эфемерных на первый взгляд существ.

Урман не шевелился.

Диспейсер в эти мгновения понимал лишь одно: схватка неизбежна, но каким образом она произойдет?

Посмертная сущность рослого, поджарого хищника, несколько минут назад едва не разорвавшего Никиту, повернула голову.

Каждая шерстинка пылала. Из пасти капала слюна, шипя, вскипала в луже крови. В воздухе плыл запах горелой плоти.

Урман не был готов отразить атаку. Его силы, подорванные нечеловеческим напряжением прожитых накануне событий, истощились.

Никита вскинул оружие, хотя понимал: оно бесполезно против бесплотных существ.

* * *

Рассудок Джастина кружил над древним городом.

Он увидел достаточно, чтобы понять: пророчество, бытующее среди амгахов, сбылось. Наступил конец времен.

Зловещая гладь озера тьмы застыла в границах сотканных из молний берегов.

Древний город подвергся разрушениям, его захлестнул гон, многие из животных погибли, и теперь их сущности сбивались в стаи, сея смерть, не понимая, что с ними произошло.

Охотник спустился ниже.

В давние времена люди не боялись Смещений. Об этом рассказывал дед. Предки Джастина знали, как нужно себя вести. Этому их научили существа, которых теперь принято ненавидеть, называть «чужими».

Храмовники истребили их, разорвали цепь древних знаний, переняв лишь некоторые из способностей.

«Это мы тут чужие», – мысль проскользнула оттенком горечи.

Но теперь уж ничего не изменишь, – он наблюдал, как среди руин появляются все новые и новые сущности, готовые яростно влиться в безумный круг бессмысленных смертей.

Охотнику стало жаль их.

Он жил просто, мыслил бесхитростно, не желал зла ни людям, ни другим тварям, сам не осознавая, какая сила таится в его кажущемся простодушии.

Эх, горемыки… – Джастин поддался порыву сострадания, и нити энергий соткали его облик посреди одной из улиц древнего города.

…Сущность рослого, поджарого хищника повернула голову.

Каждая шерстинка пылала. Из пасти капала слюна, шипя, вскипала в луже крови. В воздухе плыл запах горелой плоти, но Джастин его не ощущал.

Он подошел к разъяренному животному, пригладил вздыбившуюся на загривке шерсть, заглянул в горящие глаза и тихо сказал:

– Ну, пойдем.

Жуткая тварь неуверенно попятилась, затем вдруг покорно опустила голову, засеменила вслед призрачной человеческой фигуре.

За ними постепенно потянулись и другие сущности.

* * *

Урман шумно выдохнул, обессиленно сел.

– Кто это был? – в полном замешательстве спросил Никита.

– Поводырь, – полковника била дрожь. – Думал, они давно исчезли! Глазам не поверил!.. Я ведь слышал лишь легенды о них, еще в детстве…

– А кто они такие? – всерьез заинтересовался Никита. – Люди с особенными способностями?

– Не обязательно люди. Разные существа. – Урман подобрал оружие, окинул взглядом опустевшую улицу. – В периоды Смещений они могли усмирять обезумевших животных, а если вдруг не удавалось остановить гон, то уводили за собой сущности погибших.

– И почему же они исчезли?

Урман не ответил. Он напряженно вглядывался в сгустившийся мрак.

– Притихни!

Через несколько минут на другом краю улицы появился рослый смуглый незнакомец. Он был экипирован в такой же легкий бронекостюм, какие носили Никита и Урман.

Диспейсер на экипировку не купился. На самом был надет металлокевлар с чужого плеча.

Он вытянул шею, чуть привстал, напряженно разглядывая чужака. Логров при нем не видно. Шлема БСК нет. Держится уверенно, по сторонам не оглядывается, словно точно знает: опасность миновала.