Пикник на обочине. Никто не уйдет - Дмитрий Силлов

– Согласен, – кивнул Шухарт. – Возвращаться на полпути – это не по-нашему. Кстати, а чего это тебя так резко срубило? Махался как вентилятор, а потом раз – и сдулся.

– Состояние берсерка, – произнес Снайпер, поморщившись, словно от зубной боли. И, видя непонимание в глазах американца, пояснил: – Боевое безумие. Мобилизует все резервы организма, а когда они истощаются, ты просто вырубаешься. Чудо, что я не свалился в отключке. Ненавижу себя таким. Планка падает напрочь, что делаешь – не соображаешь. На войне еще может пригодиться умение впадать в боевой транс, как сейчас, например, а в мирной жизни если применишь против толпы хулиганов, можно серьезных дров наломать и в тюрьму угодить лет на двадцать.

Непонимание в глазах Шухарта никуда не исчезло, наоборот, трансформировалось в искреннее изумление.

– Как это? Я убил тех, кто на меня напал, и меня же – в тюрьму? Это ты что-то путаешь, так не бывает.

– Это у вас не бывает, – почему-то зло произнес Снайпер. – А у нас это называется превышение необходимой самообороны.

– Все равно не понимаю, – развел руками Шухарт. – Разве необходимой обороны от тех, кто хочет тебя убить, может быть слишком много?

– Ладно, поговорили – и будет, – поморщился Снайпер. – Ты вроде сам говорил, что время дорого. Пошли что ли?

– Ну, давай попробуем, – произнес Рэдрик.

* * *

Идти пришлось на удивление недолго. По подсчетам Шухарта, от рощи кривых деревьев они отошли не более полумили, полагаясь при этом исключительно на сталкерскую интуицию – компас в этих местах штука такая же ненадежная, как обещание малознакомой девушки с Большой земли дождаться новичка из далекого рейда за кордон.

Внезапно туман расступился, словно белесая стена раскололась надвое – и перед глазами сталкеров предстало удивительное зрелище.

Перед ними был огромный котлован, явно отрытый за многие годы до Посещения. Сейчас он больше напоминал воронку от крупного метеорита или скромной атомной бомбы, некогда разорвавшейся на этом месте. Просто воронка с пологими склонами, изрытыми противотанковыми рвами и утыканными табличками с надписями «Attention! Mines!». Доступно даже для слабо знающих английский: то, что расположилось на дне котлована, надежно защищено минными полями и в гостях не нуждается.

По большому счету, это был ДОТ размером с небольшой город. Монолитная конструкция напоминала гигантскую перевернутую чашу, из стен которой вырастали многочисленные антенны и не менее многочисленные стволы пушек и пулеметов, торчащие из бронеколпаков, установленных на крыше.

Да, еще нужно было отметить, что по краям воронки симметрично расположились восемь вышек, добротно сваренных из толстого металлического профиля. И сейчас не странное сооружение на дне котлована привлекло внимание Снайпера, а именно эти вышки, из-под широких навесов которых эдак ненавязчиво поблескивала оптика.

– Ни с места, – одними губами произнес Снайпер. – Не шевелись, и лучше даже не дыши. Я отсюда вижу, что на каждой вышке сидит снайперская пара: наводчик-корректировщик и стрелок, и все они сейчас очень заняты изучением наших персон. При этом наводчики сейчас хором орут в свои рации о возникшей проблеме, докладывая командирам о двух туристах, свалившихся на их головы. Твою мать, это ж надо было так вляпаться! Я б на месте их начальства даже не думал.

– Ты не виноват, – сказал Шухарт. – Туман есть туман. К тому же последнее, что можно было ожидать найти здесь – это хорошо охраняемый объект.

– Я должен был догадаться, – покачал головой Снайпер. – Однажды я уже видел нечто подобное в нашей Зоне и примерно представляю, что это такое.

– И что же? – повернул голову Шухарт, грубо нарушая рекомендацию не двигаться.

– Научная лаборатория, – отозвался Снайпер. – То, что мы видим, скорее всего, верхушка айсберга, охранный колпак, каска на голове великана, зарытого в землю по самые брови. И поскольку, судя по движухе на вышках, все это функционирует, самый простой и эффективный способ обезопасить себя, это дать команду на отстрел любых типов, забредших сюда случайно, либо нарочно.

– Сплюнь, сглазишь, – произнес Шухарт, за время совместного шатания со Снайпером по чернобыльской Зоне изрядно поднаторевший в русских приметах.

– Вот это верно, – согласился Снайпер.

Но сплюнуть не успел.

Пуля ударила в шею Шухарта, точно в сочленение шлема и бронированного воротника костюма. Рэдрик схватился за горло и, хрипя, рухнул на спину.

«Не смертельно, пуля даже броню не пробила, только помяла, – пронеслось в голове Снайпера. – Выстрел ослабленным патроном! Они хотят взять нас живыми. Ну тут хрен вы угадали!»

Его тело резко сместилось в сторону, и вторая пуля просвистела в миллиметре от шеи стрелка. Зато в ответ Снайпер выпустил свою из «Вала», от бедра, метя по огоньку, сверкнувшему с ближайшей вышки, и уже зная, что не промахнулся.

«Если сердце ружья и сердце стрелка различаются, будет промах… Мастер стрельбы из лука никогда не выпускает стрелы, не поразив цель…»[11]

Эти слова из древних трактатов некогда произнес Виктор Савельев, старый друг Снайпера, и они как нельзя лучше отражали суть вещей во всем, что касалось стрельбы. Хороший стрелок чувствует незримую связь с собой и целью посредством своего оружия, посредника, у которого тоже есть нечто вроде души. Виктор называл это «ками», сутью не только живого существа, но и вещи, обладающей исключительными качествами. А какая вещь может быть в мире более исключительной, нежели хорошее оружие, способное отнимать жизнь… либо дарить жизнь, если воин по какой-то причине решил не убивать, а лишь обезвредить противника.

Второй и третий выстрел потушили вспышки на других вышках за мгновение до того, как они возникли. Возможно ли это? Да, если ты вступил в ментальный контакт со стрелком, готовящимся нажать на спусковой крючок, и опередил его на долю секунды. Фантастика, скажете вы? Да, фантастика – для человека, не испытавшего данного ощущения, хорошо знакомого продвинутым бойцам-рукопашникам – в некоторых случаях эти люди знают совершенно точно, куда ударит их противник, и опережают его. Это не что иное, как интуиция, возведенная в устойчивый навык. И у некоторых людей она просто развита лучше, чем у других.

Была она развита и у других стрелков на вышках – хороших воинов, способных мгновенно оценивать ситуацию.

«Твою мать, он выбил выстрелом винтовку из моих рук! – звучало во всех рациях. – Я палец сломал!.. А мне плечо из сустава прикладом вышибло!.. У моей М24 ложе пулей разворотило…»

Остальные снайперы держали на прицеле фигуру странного воина, сейчас стоящего спокойно, но несколько секунд назад превратившегося в смазанную тень. Они не испугались, нет, и даже не особенно удивились: на войне случается всякое, а жизнь в Зоне – это всегда война, постоянная, непрекращающаяся. Они просто ждали команды на открытие огня… которой не было. Тот, кто управлял ими, анализируя данные, полученные от корректировщиков, думал. Наверное думал. А может, в этот момент отдавал команду кому-то еще – тому, чьи действия не мог предугадать никто, даже сталкер, способный чувствовать цели как собственные пальцы, сжимающие автомат…