Дочь Роксоланы - Эмине Хелваджи

Девушка приостановилась, больше не спеша уходить от прилавка.

– Фуад Косая Сажень и Зия Ишачья Грыжа вот уже год как гниют в пяти разных рвах каждый, – сказал ювелир как о чем-то совершенно обыденном. – Остальным из банды Фуада повезло больше: их, по крайней мере, хоронили одним куском. Век городского злодея недолог, молодой господин. Мне мудрено понять, почему все-таки этот промысел все равно продолжает привлекать желающих, однако же продолжает, молодой господин. И позволь мне, прежде чем мы расстанемся, дать тебе еще один совет: найми провожатого.

– Это не так-то просто, почтенный Багдасар, – Орыся внимательно посмотрела на старика, – мне годится не любой провожатый…

– …Но и не так сложно, достойный Яши, – в тон ей ответил меняла. – Думаю, мы с тобой сейчас сумеем решить этот вопрос.

Без провожатого у Орыси ничего бы не получилось. Это она поняла почти сразу.

Ну, может, и получилось бы, но по меньшей мере в два захода, если не в три. А время уже съеживается. Да и вообще, шанс выбраться в город предоставляется далеко не каждый день.

Покамест этот сопровождающий служил не защитником, а носильщиком. Поэтому первым делом Орыся купила заплечный короб и нагрузила им своего нового спутника, как дромадера.

Ряд, где продается старое платье. Там она сразу нашла все нужное, надолго не задержалась. Но она прежде никогда не задумывалась, сколько места занимает одежда для двух взрослых мужчин. В руках, одной, ей этот сверток точно нести было бы слишком приметно.

Ряд обувных лавок. Она начала было присматриваться к хорошим сапогам с боковой и передней шнуровкой, потому что мерка ведь все же приблизительная, но они стоили как каменный дом в приличном квартале. Тут, видимо, основной смысл был в торге: поторговавшись как следует, удалось бы сбавить цену до цены сапог как таковых, но это «как следует» могло затянуться на весь день. Да и не чувствовала в себе Орыся умения торговаться, такому в гареме точно не учили.

Поэтому она прошла вдоль ряда дальше, до тех мест, где мелкие торговцы сидели уже прямо на земле, и купила бесформенные сыромятные бабуши, две пары. Эти-то точно на любую ногу. Тоже, кажется, чуть ли не по цене сафьяновых сапог, но хоть не городского дома.

Их Орыся, как ни торопилась, купила с торгом, пусть и малым, иначе бы выглядело совсем подозрительно. На нее и так-то с подозрением посмотрели. Она, сопровождаемая носильщиком, была похожа на молоденького слугу из богатого дома, но такие ребята, как правило, за каждый медяк готовы полдня препираться, да и вряд ли им нужна настолько деревенская обувь: ни для себя (вон на ногах сапожки какие!), ни тем паче для хозяина.

Было бы хорошо, чтоб такие покупки делал провожатый. Но это оказалось невозможно. Провожатого почтенный Багдасар подобрал из числа нелюбопытных, точнее, ни при каких обстоятельствах не любопытствующих. В результате у него даже имени не было, только прозвище – Дэванэ, «одержимый дэвами». Попросту говоря, дурачок. Но здоровенный и с отличным чутьем на опасность. К сожалению или к счастью – только на нее.

Опасности пока не было, так что он сонно следовал за Орысей. Дромадер дромадером, с понемногу наполняющимся горбом заплечного короба на спине.

В инструментальном ряду было проще. То есть Орыся, наверное, по-прежнему очень переплачивала, но тут хоть никто не глядел удивленно. В богатых домах постоянно что-то достраивают или пристраивают: не балкон, так веранду. Мало ли по какой причине слугу из богатого дома могут послать за таким буравом, этаким коловоротом, камнетесным долотом, плоским и желобчатым… молотками и пробойниками разных форм и размеров… Странно, разумеется, но тут обстановка чем-то напоминала правила поведения в Сандаловом бедестане.

Только вот весили покупки не в пример больше, чем ювелирные изделия. Но Дэванэ был двужилен.

Оружие бы еще… И ведь есть же на Капалы Чарши ряды, где его можно купить… даже не в каменных бедестанах, где все слишком на виду и к тому же придется платить дукатами…

Нет. На каких бы то ни было рядах – слишком опасно. Это уже означает испытывать долготерпение Аллаха.

Оружие можно добыть и в самом Дворце Пушечных Врат. Тоже нелегко и опасно, но придется.

…Они уже выходили с рынка, когда Дэванэ вдруг страшно, угрожающе засопел и придвинулся к своей спутнице вплотную. Тут же невысокий юркий паренек в обносках, двигавшийся навстречу и явно намеревающийся пройти мимо девушки до странности близко, испуганно порскнул прочь.

Орыся так и не узнала, карманник это был или кто иной, но в очередной раз с благодарностью подумала о старом армянине.

Оказавшись на тихой улице, девушка знаком приказала своему спутнику остановиться и снять с плеч груз. Попробовала поднять короб сама. Ужаснулась. Но затем поняла, что, вообще-то, этот груз ей по силам. К тому же здраво рассудила: все это вместе, как короб, ей нужно нести совсем недолго, а потом уже можно будет распределить по частям. Вероятнее всего, за две ночи.

И не одной, а вместе со старшей сестрой.

А пока пусть груз несет Дэванэ, ведь сейчас пока еще день. И не все дела за пределами дворца завершены.

Остается по меньшей мере одно – главнейшее…

* * *

Две руки у Блистательной Порты, и обе равной силы, одинаково важны: наземная и морская.

Сейчас, на девятнадцатом году правления султана Сулеймана, – да продлятся его дни вечно! – мощь обеих рук необорима, нет им равных во Вселенной. И если рука наземных сил иногда устает, залечивает раны, не дотягивается или наносит удары мимо (все равно побеждая в итоге, и быть посему!), то морские мышцы полны молодой силы, связки гибки, а кости ни разу не переломлены.

Нет доступа стороннему на верфь, в порт или даже портовую гавань, когда там стоит боевой флот. А в Золотом Роге какая-то часть его стоит всегда, хотя не там ее основная гавань, ведь и у копья разящее острие отдалено от места хвата.

Копья бывают разные, от длинной пики до метательного джерида; вот и в боевом флоте – буйюки, чекдири… каторги-кадирги на двадцать шесть пар весел и карамюшели на тринадцать… Эти уж скорее вроде рогатин: не только для войны как таковой, можно и мясо с ними добывать, на охоте по крупному зверю.

А шаик, еще меньший, обычно на десять весел? Он, пожалуй, уже как рыболовная острога. Пропороть врага очень даже можно, однако все больше для другого используется.

Ну и байда тогда получается скорее как дорожный посох с острием или бодец для пахотного вола. Только в самом крайнем случае можно против врага, если совсем ничего иного нет. А невоенное дело – основное.

Уже начиная с шаиков идет иное управление, начальство в порту и место в гавани, возможность запросто переговорить с капуданом или напроситься в команду. Что до байды, то ей точно рядом с военным кораблем не место. Хотя по портовым книгам хоть байда, хоть каторга – все гребной флот, весельные ладьи. Команда состоит из лодочников-кюрекчи, а начальствует над всеми ними – в мирное время – кюрекчи-паша. Большая шишка. Ест на серебре, ходит в бархате и атласе, ведает сбором особого налога.