Кьяра и Франческа, или Бал для Золушек - Салма Кальк

— Пакуемся?

— Бруно сообщили? — Себастьен подошёл к посту охраны, тихо отдал какие-то распоряжения.

— Да, спускается с кем-то из команды. Главное — непонятно пока, что и как, подробностей нет. Так, стоп, проваливайте-ка оба на заднее сиденье, ясно? — Карло пресёк намерение Себастьена сесть за руль и так глянул на него, что тот не стал возражать.

Они сели в машину, и Элоиза достала часы.

— Кто из нас должен их открыть? — спросил Себастьен. — Карло, как водитель?

— Нет, — замотала Элоиза головой. — Все трое, разом. Дон Карло, давайте руку, держите часы вместе с монсеньором. И засеките кто-нибудь время — лучше не по наручным часам. А потом отдадите мне, кто держал в процессе — не важно.

Она вытащила шпильку из причёски, но это оказалась не та шпилька. Подходящая попалась на третий раз — с острым кончиком. Элоиза вставила её в отверстие, задняя крышка отошла. Элоиза снова почувствовала укол в ладонь и уловила-таки характерную вибрацию.

— Полетели, — резюмировал Себастьен.

Они стартовали, а за ними из гаража потянулись ещё скутеры и машины.

Оказывается, Карло тоже умел ездить очень быстро и иногда не по правилам. А Себастьен взял свой обычный зазвонивший телефон. Молча выслушал.

— Это Лодовико, он задержался и выехал на десять минут позже. Сейчас уже на месте.

— Значит, хотя бы с ним всё в норме, — заметил Карло, не оборачиваясь. — Что говорит?

— Первой машины всё равно что нет, вторую круто обстреляли и у неё вынесено лобовое стекло, третья без повреждений. Шарль был во второй.

— А кто отчитывался о ситуации?

— Гаэтано.

— Тоже живой, хорошо.

— Я позвоню Доменике, думаю, от неё будет толк, — Элоиза полезла свободной рукой в сумку и достала телефон. — Доменика, привет. Его высокопреосвященство попал в аварию, мы едем сейчас туда, ты можешь подъехать? Площадь Черепахи. Нам будет нужна твоя помощь. Хорошо, — она отключилась и сообщила: — Доменика приедет. И это хорошо.

— Которая? — уточнил Себастьен.

— Секунда.

На площади Черепахи они были через пятнадцать минут. Три машины, да. Одна догорает, вторая без стёкол, третья нормальная. И несколько скутеров вокруг — ограничивают пространство от любопытных прохожих, и вооружённые люди — тоже стоят вокруг и не пускают лишних.

— Время? — спросила Элоиза, захлопнув часы.

Карло глянул в телефон.

— Чёрт возьми, если агрегат не врёт, прошла минута и пять секунд, я секундомер запускал. Всё, к делу.

Они выскочили и бросились ко второй машине, возле которой суетились люди. Элоиза выбралась следом и тоже устремилась туда, насколько ей позволяла обувь.

Возле переднего колеса невредимой машины сидел Гвидо, у него был рассечён лоб и щека.

— Дон Гвидо?

Открыл глаза, сфокусировал взгляд.

— Донна Элоиза. Здравствуйте. Идите к его высокопреосвященству, он жив, но ему плохо.

— Уже. А с вами что?

— Просто голова кружится. И стеклом порезало. И вывих. Ничего страшного.

Элоиза сосредоточилась, остановила кровь, сняла боль и пошла к машине без передних стёкол.

Шарль был внутри, глаза закрыты, дышал тяжело, лицо было какого-то серо-пепельного цвета. Это о чём-то говорило, но Элоиза не помнила, о чём.

— Элоиза? — тихо проговорил он.

— Больно, да? Молчите. Не шевелитесь и молчите. Сейчас приедут самые лучшие врачи на свете и вас спасут.

Шарль снова закрыл глаза, губы зашевелились. Элоиза прислушалась — Pater Noster.

Она протиснулась внутрь, присела рядом, взяла его за холодные руки, соединила ладонь с ладонью и подумала, что главное сейчас — дождаться Бруно ли, Доменику — в общем, кого-нибудь, кто в курсе и знает, что делать.

Сосредоточилась… и мир вокруг перестал иметь значение.

— Эла, да Эла же! Очнись уже!

Элоиза открыла глаза. В машину заглядывала Доменика Секунда и теребила её за плечо.

— Элоиза, что здесь? — Бруно смотрел с другой стороны.

— Жив, — пробормотала Элоиза.

— Это я и так вижу. Ещё вижу предынфарктное, ну да справимся, так ведь, Бруно? Эла, освободи место.

— Да, — она честно попыталась выбраться из машины, но ноги не держали и плюхнули её обратно на сиденье.

— Ты мне сейчас вовсе больного уморишь, красавица. Эй, кто тут у вас есть? — Доменика убрала голову из машины и огляделась. — Вот вы, например, — поймала кого-то, схватила за рукав. — Да, вы. Повернитесь. Ой, какая красота! Подождите четверть часа, я вами тоже займусь. А пока следующий. Вы, да, не знаю, кто вы, но по виду вроде тот, кто нужен. Знаете эту даму? Вытаскивайте её из машины и держите. Сколько держать? Пока сама стоять не сможет. Если заняты — можете посадить её куда-нибудь.

В машину просунулась голова ошарашенного Октавио. Он был похож на чёрта — ободрался и закоптился, а ещё он был весь мокрый, а белая сорочка была уже совсем не белой, и золотой значок тоже не блестел под слоем копоти.

— Донна Эла, позвольте вам помочь.

Он, надо сказать правду, вытащил её из машины достаточно аккуратно. Завертел головой. И повёл куда-то.

— Куда мы? — только и смогла пробормотать Элоиза.

— Три шага. Там есть фонтан и лавочка. Думаю, вам нужна лавочка.

Он довёл её до той лавочки возле давшей имя площади каменной черепахи и аккуратно сгрузил. К счастью, лавочка была в тени дерева — солнце жарило немилосердно.

— Спасибо.

— Воды? У меня вот тут есть, — он порылся и достал из внутреннего кармана серебряный стаканчик, совсем новый и красивый, но сплюснутый, и вложил ей в руку. — Дотянетесь?

Элоиза взяла стакан, дотянулась до воды и кивком поблагодарила его. Выпила стаканчика три. И снова прикрыла глаза.

— Элоиза, — а это уже, судя по всему, Себастьен. — Сердце моё, вы здесь?

— Да-да, всё в норме. Просто слабость, — она сделала над собой усилие и открыла глаза.

Встрёпанный, местами в саже. Подняла руку, погладила его по щеке. Он поймал руку и поцеловал ладонь.

— Донна Доменика сказала, что я вам нужен. Правда, не сказала, для чего, — усмехнулся он.

— Ни для чего, просто нужны. Она ещё здесь?

— Да. Очень ловко управляется с нашим разгромом. Шарля уже отправили в клинику.

— Это одна из её специализаций. Скажите, кто был в первой машине?

— Двое. Адриано вытащили. Гаэтано с Октавио успели. Он жив, ваша кузина обещала сделать всё возможное, чтобы так и осталось. Алессандро они тоже вытащили, но уже было поздно, — он смотрел не на неё, он смотрел куда-то в пространство.