Соль и пламя. Вестница - Татьяна Зингер

– Пустая? – уточнил он с ехидцей.

Клаудия возмутилась:

– Ну а какой ей быть, если вы пали в бою и тело ваше так и не найдено?

Иттан понимающе кивнул. Логично. Секретарша, кажется, тоже сопоставила отсутствие трупа светлого декана и присутствие его самого, живого и здравствующего. На щеках ее проступил румянец.

– Вы не погибли! – С этими словами она вскочила, кинулась в объятия Иттана, да так и повисла на шее, заливая ту горькими слезами. – Я же без вас сама чуть того… не убилась… мне ж без вас жизнь… не мила…

Иттан похлопал Клаудию по спине, терпеливо выслушал ее причитания. Остановил он слезливый поток лишь тогда, когда девушка вплотную прижалась к его бедру, а ее дыхание участилось. Кажется, секретарша решила, что бывший декан, как в книжках о любви, воротился, чтобы вырвать Клаудию из оков бытовых тяжб и унести в страну грез.

– Сядь, – приказал несостоявшийся спаситель, и девушка безропотно плюхнулась обратно на кровать. – Мне жизненно необходима твоя помощь.

– Разумеется!

В заплаканных глазах отразилась щенячья преданность и готовность на все.

– Пригласи меня, – попросил Иттан.

Никто не смел находиться в стенах академии чародейства и знахарств без разрешения. Иттан сумел обдурить магическую охранную систему на входе, но временно – вскоре та завопит о чужаке, и тогда налетит стража, а с ней прибегут преподаватели (и любопытные студенты). То-то они удивятся, найдя погибшего графа в комнате своей секретарши, да еще в столь пикантный час.

Клаудия понурилась. Мечты о счастливом воссоединении рассыпались на осколки.

– Да, конечно, вы можете чувствовать себя как дома.

И выплела пальцами охранную руну. Все, теперь, если соблюдать осторожность и не попадаться на глаза, можно выбраться живым.

– Спасибо. У тебя есть ключ от хранилища трав?

Клаудия покачала головой.

– Нет. Но могу добыть, – улыбнулась она во весь рот.

– Буду благодарен.

Секретарша убежала так быстро, словно за ней гналась свора собак. Иттан всмотрелся в ночное небо за окном. В осколки звезд и налитую жаром луну. Долго изучал созвездия и гадал: что уготовила ему судьба?

Горькие раздумья прервал топот босых ног.

– Во! – Клаудия, запыхавшись, заперла дверь. – Из кабинета нового светлого декана стрельнула. А зачем он вам? – запоздало опомнилась она.

В ладошке был зажат ключ. Иттан убрал его в карман и сказал честно:

– Мне нужен лунный порошок. Сама понимаешь, дело тайное, да и тебя подставлять не хочется, потому не рассказывай никому, что видела меня.

– Но почему? – затаив дыхание, спросила Клаудия. – Вы работаете по какому-то секретному поручению? Потому вас объявили мертвым?

– Угу, – коротко, но с важностью бросил Иттан. Душил смех, но изгнанный декан светлого факультета навесил на лицо маску суровости. Возвращение в некогда родные стены взбодрило его, вывело из затяжного падения в бездну. Прибавило уверенности, растерянной после «гибели».

А перед глазами мутнело. Слепота напоминала о себе, прося подпитки.

– Всего глоточек.

– Капельку.

– Даруй мне свет, маг.

– Ясно! Я буду нема, клянусь. – Клаудия вновь засияла, понимая, что Иттан разделил строжайшую тайну не с кем-нибудь, а с ней. – А вы еще придете? – Она сложила ладошки в молящем жесте.

– Обязательно, – ухмыльнулся Иттан, направляясь к двери. – Ключ-то надо отдать.

Секретарша понимающе покивала.

По знакомым – боги, как он соскучился – коридорам он миновал жилой сектор, оставшись не замеченным никем из вездесущих адептов. Академия насквозь пропиталась магией, и новый Иттан различал ее оттенки, вкушая темные и отбрасывая светлые. Было в этой энергии, наслаивающейся веками, нечто, что пугало желторотых первокурсников; что заставляло старших товарищей исследовать подвалы, задыхаясь от страха и предвкушения; что пополняло резерв всякого, кто мог воспользоваться дарованной силой.

Библиотека дремала. Лунный свет лился в окна, золотистой дымкой окутывал доверху наполненные стеллажи. На многих пылились нечитанными столь древние манускрипты, что видывали основателей академии. Помнится, Иттан, будучи студиозом, с придыханием листал страницы, помнящие пальцы великих колдунов. Да и потом, уже в должности декана, он относился к библиотечному фонду с особым трепетом, какой бывает у всякого увлеченного наукой человека. За что, наверное, и был особо любим стражем знаний.

Та, кстати, ожидала за стойкой, расчесанная, в выглаженной блузе, будто и не спала вовсе. А может, и не спала – ожидала Иттана; ей, давным-давно ослепшей старухе, чистокровной ведьме, были подвластны мудрость и то знание, какое не открывалось простым смертным. Истинная сила приоткрывала перед ней будущее.

– Дитя, ты более не принадлежишь академии, а потому тебе запрещен вход сюда, – проскрежетала она неодобрительно.

– Здравствуйте, София, – тепло поздоровался Иттан. – Как я по вам соскучился!

Беззубый рот стража расплылся в улыбке.

– Подлиза ты, мальчишка. С чем пожаловал?

– Вы сами знаете. – Иттан оперся локтями о стойку и рассматривал паутину морщин, изрезавших кожу. Сверху старушка казалась совсем миниатюрной, словно ребенок в теле дряхлой женщины.

Магия стража бесстыдно скользнула под кожу. Голос ее переломился:

– Нечто глубоко поселилось в тебе. Оно глядит твоими глазами и дышит твоими легкими. Скоро оно заполнит тебя полностью, дитя.

Иттан прислушался к себе. Глухо, но нет чувства опасности. Тьма не просто заполнял его – он вжился в тело и признал его своей собственностью. И хоть их соседство не приносило неудобства, Иттан должен был выковырять чужеродный голос из себя.

– Нет такой книги, которая спасла бы тебя от самого себя. – Страж встала, держась за поясницу, но даже так она едва доставала Иттану до груди. Слепые глаза, подернутые пленкой, не моргали, но вглядываться в их молочную пустоту было невыносимо. Неужели глаза Иттана совсем недавно смотрели точно так же? Почему зрение вернулось?

И почему оно исчезало, если он не подпитывался чужой болью?

Иттан научился поглощать ту, обучаясь у Захария. Когда впервые прикоснулся истинной силой к телу умирающего – испытал облегчение сродни живительному глотку воды. Но когда подпитка кончалась – червь внутри напоминал о себе, заволакивая мир перед глазами. Приходилось искать добавку, выпрашивать у деда больных и вкушать их страдания медленно, по капле.

– Что мне делать, София? – Иттан зажмурился. Он надеялся на подсказку всезнающей стража. Шел сюда, наплевав на меры предосторожности. И все зря…

– Жить, – сказала женщина. – Уходи, пока тебя не обнаружили.