Его кровавый проект - Грэм Макрей Барнет

— О господи, да, ужасным потрясением, — ответила миссис Мёрчисон.

— То есть эти поступки были совершенно не в его характере?

— Я бы ответила — да.

На этом мистер Синклер поблагодарил свидетельницу и закончил допрос. Не успела Кармина Смок сойти вниз, как снова поднялся генеральный солиситор.

— Если позволите, я проясню один момент, — начал он. — В то утро, когда были совершены убийства, вы видели, чтобы подсудимый что-то бормотал, разговаривая сам с собой?

— Нет, сэр.

— А когда вы с ним беседовали, он выглядел совершенно разумным?

— Да, совершенно разумным.

— Он не… И это вопрос величайшей важности — он не казался человеком, который не в ладах с рассудком?

— Полагаю, нет.

— Если вы извините меня, миссис Мёрчисон, здесь дело не в том, что вы «полагаете». Или он казался человеком, который не в ладах с рассудком, или нет.

Тут вмешался лорд судья-клерк, заявив, что свидетельница удовлетворительно ответила на вопрос и что не дело Короны вымогать у свидетельницы желаемый ответ. Мистер Гиффорд попросил у судьи прощения, и миссис Мёрчисон отпустили. Мистер Филби отмечает, что «джентльмены присяжные внимательно наблюдали, как она уходит».

Следующим вызвали свидетеля Кенни Смока. Отвечая на вопросы мистера Гиффорда, мистер Мёрчисон описал события утра 10 августа. Он подтвердил, что обвиняемый был совершенно спокоен, открыто признался в своих поступках, совершенно не сопротивлялся и не делал никаких попыток убежать. Мистер Гиффорд попросил описать, что свидетель обнаружил в доме Лаклана Маккензи. Тут, если верить мистеру Мёрдоку, в зале суда воцарилась самая мрачная атмосфера: «Мистер Мёрчисон, крайне крепкий и энергичный малый, явно с трудом описывал ужасы, которым стал свидетелем, и заслуживает похвалы за трезвый отчет, предоставленный суду».

— Тело Лаклана Маккензи, — показал мистер Мёрчисон, — лежало на полу лицом вниз слева от двери. Задняя часть его головы были полностью размозжена, куски черепа разбросаны на некотором расстоянии от тела. Его мозг вылился на боковую часть головы. Он лежал лицом в огромной луже крови. Я поднял его запястье, чтобы проверить, есть ли пульс, но его не было.

Мистер Гиффорд:

— Тело было теплым?

— Совершенно теплым, да.

— А потом?

— Я встал и увидел мальчика, лежащего на полу между дверью и окном. Я подошел к нему. Я не увидел на нем никаких ран, но он был мертв.

— Тело было теплым?

— Да.

— А потом?

— Я увидел тело Флоры Маккензи, лежащее на столе.

— Вы сказали «лежащее». Создалось ли у вас впечатление, что тело поместили туда намеренно?

— Не похоже было, чтобы она туда упала.

— Почему вы так говорите?

Мистер Мёрчисон поколебался несколько мгновений.

— Она лежала в неестественной позе. Ее ноги не касались земли, и я подумал, что ее, должно быть, подняли на стол.

— Пожалуйста, если можете, опишите, что вы увидели.

— Очень много крови. Ее юбки были задраны, интимные части изуродованы. Я осмотрел ее, ища признаки жизни, но она была мертва. Только тут я заметил, что у нее раскроен затылок. Я опустил юбки, чтобы прикрыть ее срам.

— Что вы сделали потом?

— Я пошел к двери, решив помешать войти туда кому-нибудь еще.

Потом мистер Мёрчисон описал, как организовали перемещение тел в сарай и как, перенося их, в задней части комнаты нашли в полумраке Кэтрин Маккензи, мать покойного. Ее забрали в дом Мёрчисонов, «совершенно повредившуюся в уме», и о ней позаботилась его жена.

Мистер Гиффорд перешел к мотивам убийств. Кеннет Мёрчисон описал собрание, на котором было принято решение о компенсации за убийство барана Лаклана Маккензи.

Мистер Гиффорд:

— Компенсацию установили в размере тридцати пяти шиллингов?

Мистер Мёрчисон:

— Да.

— Почему сошлись именно на такой сумме?

— Такую цену дали бы за животное на рынке.

— Сумму потребовал покойный мистер Маккензи?

— Сумму предложил Калум Финлейсон, который в то время был констеблем наших деревень.

— Мистер Маккензи согласился с этой суммой?

— Согласился.

— И мистер Макрей, отец обвиняемого, тоже согласился с этой суммой?

— Да.

— И мистер Маккензи потребовал, чтобы сумму выплатили немедленно?

— Нет.

— Какие соглашения были достигнуты насчет выплаты компенсации?

— Было условлено, что сумму будут выплачивать по одному шиллингу в неделю.

— Из уважения к напряженной финансовой ситуации семьи Макрей?

— Да.

— Мистер Макрей выполнил свои обязанности касательно выплат?

— Полагаю, он пытался их выполнить, но, может быть, платил нерегулярно.

Лорд судья-клерк:

— Вы знаете, выплатили сумму целиком или нет?

— Я не знаю, но мне известно, что мистер Макрей не имел больших доходов, и эти платежи были для него очень обременительны.

Мистер Гиффорд продолжал:

— Однако соглашение было полюбовным?

— Я бы не назвал его «полюбовным».

— Однако вы заявили, что и мистер Макрей, и мистер Маккензи приняли предложение констебля.

— Да, предложение было принято, но Лаклан Брод ясно дал понять, что не удовлетворен.

— В каком смысле?

— Он считал, что в придачу следует наказать мальчика.

— Под «мальчиком» вы имеете в виду подсудимого, которого здесь видите?

— Да.

— И какое именно наказание он предложил?

— Я не припомню, но он ясно дал понять, что хотел бы увидеть, как мальчика накажут.

— Несмотря на компенсацию, которую сочли приемлемой обе стороны?

— Да.

Мистер Гиффорд помолчал и вопросительно поднял брови, но свидетель ничего не добавил.

— Будет ли справедливым сказать, что мистер Маккензи и мистер Макрей не были лучшими друзьями?

— Да.

— И вражда между ними, если я могу ее так назвать, предшествовала инциденту с бараном?

— Да.

— Так как же разгорелась эта вражда?

Мистер Маккензи развел руками.

— Понятия не имею. — Он надул щеки и озадаченно выдохнул. — Мистер Макрей жил на своем конце деревни, а мистер Маккензи — на своем.