За сумеречным порогом - Питер Джеймс

– Чем могу служить?

– Могу я видеть доктора Мэттьюса? – спросила Кэт.

– Думаю, его сейчас нет. У него ночное дежурство. – Девушка нахмурилась и посмотрела в список. – Нет, погодите, расписание изменилось. Пойду посмотрю. – Сестра уже собралась было идти – к облегчению Кэт, без всяких расспросов, – но вдруг остановилась. – Вы родственница больного?

Кэт улыбнулась, радуясь, что хорошо выглядит, и покачала головой.

– Что мне ему сказать?

– Меня зовут Кэт Хемингуэй.

Не задавая больше вопросов, сестра повернулась и вышла. Сделав несколько шагов, она остановила идущего в противоположном направлении мужчину, у которого был самоуверенный, даже несколько надменный вид, и показала ему что-то в блокноте, который держала в руках. Одет он был богато, и медсестра нервничала, словно он был ее начальником. Интересно, кто он такой, подумала Кэт, обнаружив, что тоже почему-то нервничает.

Мужчина был приземистым, ширококостным, ростом не более пяти футов семи или восьми дюймов, но держался чрезвычайно прямо, высоко вскидывая голову, отчего казался выше. У него было вялое бледное лицо человека, мало бывающего на воздухе, короткий нос, крошечные розовые губки и маленькие холодные глазки, выглядывающие из одутловатых щек. Светло-каштановые редеющие волосы тщательно причесаны, волосок к волоску.

На нем был двубортный блейзер с капитанскими пуговицами, серые фланелевые брюки и блестящие черные легкие туфли с золотыми цепочками, кремового цвета рубашка с маленьким воротничком и вульгарно-пестрый галстук. Вся его одежда выглядела так, словно ее только что принесли из чистки.

Слушая сестру, мужчина поджал губы и сложил руки, и Кэт заметила, что он носит золотой браслет с инициалами, золотые часы и кольцо-печатку от Веджвуда. Он заговорил без тени улыбки, будто презирая черную медсестру. В его лице есть что-то зловещее и безжалостное, подумала Кэт, человек с таким лицом мог бы руководить концентрационным лагерем.

Как будто почувствовав, что Кэт наблюдает за ним, мужчина неожиданно уставился на нее, и она отвернулась, ощутив одновременно смущение и ледяной холод внутри. Потом оглянулась. Мужчина продолжал смотреть. Кэт перевела взгляд на стол регистрации, затем на мерцающий зеленый курсор.

Уголком глаза она увидела, что сестра ушла, а мужчина зашагал дальше. Он смотрел прямо перед собой, по-видимому, его мысли были теперь где-то далеко, но, перед тем как исчезнуть из ее поля зрения, он еще раз внимательно посмотрел на нее. В его взгляде не было и намека на флирт. Только презрение и враждебность.

Параноик, подумала Кэт, все время носит в себе чувство вины.

Сестра вернулась в сопровождении мужчины в белом халате. Лицо у него было недовольное, будто его оторвали от чего-то важного. Бугристая кожа, аккуратно подстриженные светлые волосы и такая же аккуратно подстриженная бородка придавали ему вид пламенного студенческого лидера.

– Слушаю вас, – сказал он с холодной вежливостью.

– Доктор Мэттьюс?

Холодные, налитые кровью глаза разглядывали Кэт так, словно она – биопсийный материал злокачественной опухоли, не более того. Кэт поняла, что, несмотря на ее костюм, доктор увидел на ней надпись: «Репортер». Он коротко кивнул.

– Не могла бы я поговорить с вами о миссис Салли Дональдсон? Я полагаю, именно вы подписали свидетельство о смерти.

Губы доктора сжались.

– Вы родственница?

Поколебавшись, Кэт покачала головой.

Последние остатки вежливости испарились с лица доктора Мэттьюса.

– Извините, а вы кто?

– Я… – Кэт замялась, – репортер из «Новостей».

У доктора задергалась щека.

– Господи, меня от вашей братии уже тошнит. Я тут пытаюсь спасти людям жизнь, а вы неустанно преследуете меня. Я работаю день и ночь, у нас не хватает людей. У меня нет времени на разговоры. За последние три ночи я спал всего три часа. Все связи с прессой осуществляются через офис главного администратора. Вам бы следовало это знать.

Сестра стояла в двух шагах позади и смотрела извиняющимся взглядом. Кэт встретилась глазами с доктором Мэттьюсом:

– Вы говорите, что пытаетесь спасать жизнь. Однако вы подписали свидетельство о смерти женщины, которая не была мертва.

Доктор чуть было не взорвался. Кэт надеялась, что это произойдет, молилась о том, чтобы это произошло. Рот его раскрылся, руки сжались в кулаки. Она слышала его дыхание. Он был в ярости.

– Офис главного администратора на третьем этаже «Юбилейного крыла». Предлагаю вам пойти и переговорить с ним. Я не вижу никаких доказательств, которые позволили бы предположить, что миссис Дональдсон не была мертва. – Он развернулся и пошел прочь, полы его белого халата развевались.

Кэт отвернулась, злясь на себя за то, что так плохо все разыграла. Эта встреча ей ничего не дала. Она даже не узнала, где именно умерла Салли Дональдсон – в этом блоке или в другом. Доктор Мэттьюс кипел от злости. Люди злятся, когда чувствуют за собой вину, но и от усталости тоже. Так что никаких выводов из этого не сделаешь.

К Салли Дональдсон была подключена система жизнеобеспечения, значит, почти наверняка она находилась в этом отделении. Здесь есть и другие врачи, медсестры. Кто-то определенно должен что-нибудь знать. Возможно, еще удастся с кем-нибудь поговорить. Кэт вышла в коридор, попыталась разобраться в массе табличек на стенах и начала свое странствование по лабиринту коридоров.

Доктор Мэттьюс сказал, что устал. Три часа сна за три ночи, даже если это и преувеличение, – ясно, что он здорово перерабатывает, а в таком состоянии легко сделать ошибку. Но он все еще здесь, от должности не отстранен, нагрузка его не уменьшена. Пади на него хоть малейшее подозрение, с ней бы наверняка разговаривал уже кто-то другой.

Значит, он не под подозрением. К тому же смерть мог констатировать кто-то другой, а он просто подписал свидетельство. Возможно также, руководство клиники не волновалось, потому что знало: Салли Дональдсон не была похоронена заживо. Это всего лишь жуткое предположение истеричной журналистки. Ее предположение.

Или же дело пытаются замять.

Кабинет главного администратора находился в самом конце коридора. Там было два стола, заваленных ворохом бумаг, персональный компьютер, пара старинных механических машинок, старенький аппарат для фотокопий и факс. Стены были увешаны вырезками из газет, заголовками, передовицами и схемами. Жалюзи опущены из-за солнца. Через не закрытую жалюзями нижнюю часть окна виднелись мачты кораблей, а за ними – Ла-Манш.

За одним из столов сидела девушка и ворковала по одному из трех телефонов, стоящих перед ней. Кэт узнала голос. Девушку звали Сьюзан Молден. В прошлом они несколько раз разговаривали по телефону, последний раз – вчера утром; тогда ей язвительно ответили, что клиника «обязательно проведет расследование». У девушки были длинные каштановые волосы, прямой нос и круглые старушечьи очки в металлической оправе. С недовольным видом она повесила трубку.