Перстень на пальце - Валерий Александрович Пушной

По губам Андрона скользнула презрительная гримаса, в ответ на которую неподвижные глаза тестя налились мутью. Он действительно уже принял решение. Латаев, видя, что бесполезно о чем-либо просить, выдохнул:

— Я сожалею.

— Поздно! — прерывая, отсек тесть.

Упрямо зять проговорил всю фразу:

— Я сожалею, что не сумел всадить пулю в твою башку!

Однако тесть никак не отреагировал на эти слова, хотя Андрон вложил в них весь свой запал. Наступила пауза. Тесть сделал несколько шагов по бетонному полу, отходя в сторону. Потом обернулся, проговорил:

— Ты так и не понял, что жизнь прекраснее всяких шлюх! Ты бездарно глуп! Твоя кровь смоет с моей дочери весь этот позор. У моей дочери будет новый умный муж!

— У твоей дочери будет мой ребенок! — с яростью огрызнулся Андрон. — Он будет таким же, как я! И если ты доживешь до его возмужания, его пуля отомстит за меня!

— Я каленым железом вытравлю этот плод из моей дочери! — жестко, словно кулаком под дых, ударил тесть, затем повернул лицо к Кескову и кивнул.

Молчком тот выдернул из-за пояса пистолет, подошел к Латаеву. У Ольги от ужаса расширились глаза. Она ясно увидела, что разговор закончен. Андрон грустно посмотрел ей в лицо, произнес:

— Прости меня, красавица.

Обыденно спокойно Андрей приставил ствол пистолета к виску Латаева и нажал спусковой крючок. Ольга вскрикнула. Голова Андрона откинулась, тело обмякло. Голос Хозяина ударил по ее перепонкам:

— Ты испугалась? А я думал ты смелая. Все вы смелые, пока смерть не возьмет за горло! Ты не визжи, как резаная свинья! Смотри перед собой! Это первое тебе наказание! Шлюха жить должна в дерьме! Среди трупов, вони и грязи! Смотри на него! До конца жизни он будет стоять у тебя перед глазами! Панель покажется тебе раем!

Испуганно дрожа, с трудом собирая мысли в голове, Ольга выдохнула:

— Я не имею к нему никакого отношения, — голос сорвался. — Не надо обвинять меня в том, чего я не совершала! Это нелепо! Его поступки — это его выбор! Он жил своей жизнью, я — своей!

— У него больше нет жизни! — поморщился Хозяин. — Ты присмотрись! Это труп! Он нравится тебе? У тебя будет время спросить у него, нравится ли ему быть трупом и любит ли он тебя до сих пор? А мы пойдем! Оставляем тебя наедине с ним. Ты совратила его, когда он был живым! Продолжай делать это и дальше, с трупом! Теперь он весь твой! Можешь довольствоваться! Ты причинила много боли моей дочери! Теперь почувствуй сама, что это такое!

— Я ничего не сделала ей! — со слезами на глазах, выкрикнула женщина, повернув к нему голову.

— Необязательно что-то делать, чтобы вынуждать страдать! — сказал он.

С содроганием смотря на мертвое тело Латаева, Ольга попросила:

— Я не хочу здесь оставаться!

— Я тебя не спрашиваю! — сухо бросил он. — Шлюх вообще не принято спрашивать, чего они хотят?

— Я не шлюха! — прошептала она. — Я не шлюха!

Развернувшись, Хозяин пошел к выходу. Кесков двинулся за ним. Подельник и водитель потянулись следом. Напоследок Ольга услышала приказ Хозяина:

— Свет не выключать!

Громко всхлипнув, она заплакала. Ужас проник во все клетки женщины. Перед нею на стуле было окровавленное мертвое тело. Она закрыла глаза, низко опустив голову.

12

В удрученном состоянии Корозов сидел за столом в рабочем кабинете. Известие о похищении Ольги сначала привело его в бешенство, но потом он растерялся. Впервые в жизни. Потому что похищение было не просто дерзким, а из ряда вон выходящим. Это указывало на изощренного преступника, поведение которого предугадать чрезвычайно сложно. Тупик, выход из которого не был виден. Воротник душил его. Он снял пиджак, бросил на спинку черного кожаного рабочего кресла, расстегнул верхние пуговицы белой рубашки. И стал неспокойно, напряженно прохаживаться по кабинету, закинув руки за спину. Перед его столом стоял начальник охраны, цепким взглядом следя за движениями Глеба. Новость он принес неприятную, безрадостную и сознавал, что ее тяжесть лежит на его плечах. Охранниками допущена такая дикая оплошность, что исправлять ее нужно немедля. Вот только для этого нет ни одной зацепки, ни одного кончика. Корозов молчал, ходил взад-вперед долго, не замечал Исая, да и вообще ничего вокруг себя не видел. Будто находился в прострации. Начальник охраны кашлянул, напоминая о себе и отвлекая Глеба от его мыслей. Корозов остановился, хмуро посмотрел на него, еще некоторое время продлилась пауза, после которой спросил:

— У тебя разумные мысли есть?

Ответить на этот вопрос было непросто. Мыслей было много, но какие из всех попадали в цель, сказать трудно. По застывшему узкому лицу Исая прочитать невозможно. В колких холодных глазах отсутствовали эмоции. Лишь рука, скользнув снизу вверх, коснулась ворота синей рубахи, это могло означать, что Исай сосредоточенно думал. В ответ на вопрос предположил:

— Может, опять Рушкин объявился?

Сдержанно Глеб оживился, напружинился, качнулся, как будто собирался сделать шаг вперед, но остался на месте, выдохнув:

— У тебя есть свежие новости о нем?

— Нет. Как в воду канул! — отозвался Исай.

— Вот то-то же! — тягуче произнес Корозов, вскинул голову, посмотрел куда-то в потолок, но, не найдя там никакого ответа, твердо выговорил. — В таком случае, я думаю, возможны только два варианта: или он исчез из города или действительно в воду канул. Так что твою версию я полностью отвергаю! — его щеку прорезала нервная морщина. Резко шагнув к столу, он сел в кресло, прижался к нему спиной и затылком. — Объясни мне, чем целая толпа охранников была озабочена, что не сумела защитить мою жену! Их как щенков оставили с носом. Ко всему, мы до сих пор не знаем, кто угрожал Ольге, зачем дважды проникали в мою квартиру? Тыкаемся, как слепые котята.

— Да, результатов нет, — согласился Исай, на впалых щеках заиграли тени. Как бы в оправдание себе, тут же заметил. — Полиции тоже пока не везет! — затем настойчиво вернулся к своей версии. — Я бы не стал Рушкина сбрасывать со счетов, Глеб.

Дернувшись в кресле, оторвав затылок от спинки, Корозов втянул в себя воздух, выразительно посмотрел и, не сдерживаясь, выдохнул:

— К черту Рушкина! Ищи Ольгу! Если в самое короткое время не найдем ее, может произойти, — он хотел сказать «непоправимое», но мгновенно вытравил из себя это слово, произнес, — мало хорошего!

Терпеливо переждав его вспышку, Исай продолжил:

— Нам известно, что существует некий Хозяин, из-под крылышка которого выпорхнул Рушкин. Мы не знаем сейчас, имеет ли этот Хозяин какое-то отношение ко всему происходящему,