Сладкая месть - Бонни Вэнак

Рамзес и Кэтрин сосредоточенно рассматривали свои чашки. Лицо Грэма омрачилось.

– Чтобы выжить в пустыне, надо знать много вещей, которые помогают в чрезвычайных ситуациях.

– А почему ты не научил меня доить верблюдиц? Я хочу помогать тебе в путешествии.

Грэм сжал челюсти и отвернулся.

– Нет, Джиллиан. В этом нет необходимости. Я не хочу, чтобы ты доила верблюдиц и одевалась как кочевница. Ты англичанка.

– Но ты ведь тоже англичанин, – сказала она тихо. – Но это не мешает тебе носить одежду хамсинских воинов и свободно говорить по-арабски. Любопытно, Грэм, а тебя правда вырастила пожилая английская пара?

Грэм резко побледнел и с такой силой сжал чашку, что чуть не раздавил ее.

– Ты не веришь истории о моем детстве? – спросил он жестко. – Если хочешь оспорить мое прошлое, давай поговорим об этом наедине.

– Я не хочу ни о чем спорить, Грэм.

– Я тоже. Простите, Кэтрин, Рамзес.

Он встал и молча пошел прочь. Рамзес вздохнул и пошел за ним. Смущенная Джиллиан попросила у Кэтрин прощения.

– Я ведь просто хочу ему помочь. Но как?

Миниатюрная брюнетка выглядела задумчивой.

– Покажи ему, что готова на все, чтобы пойти с ним. Его нельзя отпускать одного в пустыню, Джиллиан. Ты ему нужна.

– Но как мне заставить его передумать?

– Если он откажется учить тебя доить верблюдиц, попробуй сама. Это несложно. – Кэтрин ободряюще улыбнулась.

Джиллиан расстроилась, но не подала виду. Грэм еще более отдалился от нее, чем раньше. Ее муж на глазах превращался в незнакомца.

Позже, когда она отдыхала в шатре, ею овладели страхи. А вдруг она не справится? Или будет ему обузой? Уверенность, появившаяся было после ее разговоров с великим шейхом и советов по финансовым вопросам, быстро таяла, стоило ей подумать о том, что она ничего не знает об этой враждебной земле. Ее светлая кожа обгорела на солнце. Ее рыжие волосы бросались в глаза. Она была здесь чужой. Джиллиан теперь уже и не знала, где она была своей.

Она встала, привела себя в порядок и вышла. Грэм сидел на земле и сосредоточенно точил свой ятаган о камень. Джиллиан собралась с духом и направилась к мужу. Он оторвал взгляд от работы.

– Грэм, нам надо поговорить. Ты обязательно должен взять меня с собой в пустыню. Я здесь не останусь.

Он просто не мог взять ее с собой.

У Грэма похолодело на сердце. В пустыне он будет биться с ее отцом, и в этой схватке будет только один победитель. В пустыне ничего не утаишь. Ветер сдувает песок, обнажая выбеленные солнцем кости. В беспощадной пустыне не бывает тени и мрака. Никаких тайн.

Нет, в пустыне он не сможет долго прятаться, там выйдут на поверхность все его тайны. Нельзя допустить, чтобы она увидела темную сторону его натуры.

– Я не могу взять тебя с собой, – отрезал он.

– Это потому, что ты считаешь, что я не вынесу всех тягот пути? Или из-за моего отца? Он не причинит мне зла, Грэм. И никогда не причинял. Возьми меня с собой. Я буду тебе щитом.

Он криво улыбнулся. Щит, который спрячет от палящего солнца и поможет утаить мрак? Она сама не знает, о чем просит.

– Нет.

– Почему мой отец преследует тебя, Грэм?

– Он охотится за сокровищами, Джиллиан. У него есть карта, и он хочет сам найти сокровища.

Казалось, такой ответ ее удовлетворил.

– Тогда ты должен обязательно взять меня с собой в пустыню. Я смогу договориться с ним…

– Нет, – сказал Грэм с раздражением. – Я не возьму тебя с собой.

Он немного помолчал. Надо было сказать что-нибудь такое, что оттолкнуло бы ее.

– Я не хочу обременять себя женщиной. Прекратим этот пустой разговор. Просто укажи мне путь к сокровищу.

В ее огромных зеленых глазах стояли слезы.

– Отлично! Значит, я для тебя не более чем обуза. Я не хочу обременять тебя, Грэм. Я нарисую тебе карту.

Она убежала в шатер. Его пронзила боль. Если он пойдет за ней сейчас, то будет выглядеть дураком. Но еще большим дураком он будет, если не пойдет за ней.

Он пошел. В прохладной тени шатра Джиллиан сидела на толстом роскошном ковре, закрыв лицо руками. Ее плечи сотрясались от рыданий. Грэм встал рядом с ней на колени. Она сопротивлялась его объятиям. Но он был сильнее. В конце концов она поддалась, будто у нее не хватало сил бороться.

– Послушай, – сказал он дрожащим голосом. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь, в безопасности. Потому что мне… не все равно.

– Слова. Это все просто слова. Ты меня не любишь.

Грэм обнял ее еще сильнее. Он боялся приблизить ее к себе, но еще больше боялся отпустить.

Она подняла голову и посмотрела на него влажными от слез изумрудными глазами.

– Если бы ты меня по-настоящему любил, ты сказал бы. Ты бы все мне открыл, Грэм.

Внутри у него будто натянулась какая-то струна. Он не хотел этой связи, но она возникла помимо его воли.

– Просто поверь мне, Джилли, – сказал он с нежностью. – Просто поверь, что я желаю тебе добра. Больше я ни о чем не прошу.

– А я прошу только о том, чтобы ты мне открылся. Полностью, – прошептала она. – Если не можешь сказать, то покажи, что ты чувствуешь.

Грэм не мог сказать ей то, чего она хотела. Он мог изъясняться только на языке тела. Он наклонился и поцеловал ее. Джиллиан обхватила руками его голову, срывая синий тюрбан, и погрузила руки в его волосы. Он с жадностью прильнул к ней, их тела переплелись, и они перекатились к белому коврику из овечьей шерсти, лежавшему у столика. Он почувствовал прикосновение грубой шерсти к коже. Возбуждение ушло, его место занял страх.

Сквозь ее серебристый смех послышалось его тяжелое испуганное дыхание. Запах грязных овечьих шкур, мучивший его каждую ночь. Тихий смех, эхом отдающийся в шатре… Голос ее отца: «Признайся, тебе ведь понравилось».

Он откатился от нее, тяжело дыша.

– Грэм?

Он вскочил, ноги его дрожали, желание сразу пропало.

– Я обещал Джабари и Рамзесу потренироваться с ними, – только и смог он произнести. И бросился вон из шатра, опасаясь, чтобы она не услышала, как бешено колотится его сердце.

Он схватил оружие и пристегнул его к поясу. В попытке вернуть себе самообладание он быстро шел по оазису мимо выпаса, вдыхая острый запах конского пота и слыша блеянье овец. Справившись с внутренней дрожью, он обошел груду камней и вышел к площадке для тренировок. Там обнаженные по пояс мужчины сосредоточенно отрабатывали фехтовальные приемы. Увидев среди тренирующихся Джабари и Рамзеса, он застыл в нерешительности.

Нет, он не мог к ним присоединиться. Он ведь не был настоящим воином. «Я не настоящий мужчина, – проносились мысли в голове. – Или все-таки?..» Тут его заметил и окликнул Рамзес. Грэм неохотно направился к друзьям. Он снял с себя биниш и рубашку и достал ятаган из ножен.