📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДомашняяУтешный мир - Екатерина Мурашова

Утешный мир - Екатерина Мурашова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 77
Перейти на страницу:

Однако, забеременев, сначала все-таки расстроилась – карнавалы откладывались на неопределенное время. Потом, где-то со второй половины срока, расстраиваться перестала – разговаривала с шевелящимся в животе эмбриончиком, придирчиво собирала приданое. Муж был рад и предупредителен, вел себя идеально.

Родившегося в срок здорового мальчика назвали Константином. Марина изменилась кардинально – один вид крошечных шевелящихся пальчиков сына мог вызвать у нее поток светлых слез. Вмиг стала сумасшедшей матерью – покупала кубометры развивающих игрушек, читала всякие книжки, влилась в мамское сообщество на детской площадке и сделалась там чуть ли не лидером и законодателем мод. Мужа почти не замечала, но он никаких претензий не высказывал, сыном гордился, был нежен.

Костя умер в пять с половиной месяцев – синдром внезапной смерти младенцев, причины неизвестны. Заснул вечером в своей кроватке вроде бы абсолютно здоровым. Когда она встала к нему в четыре утра, сын был уже мертв. Немолодой врач со скорой сказал: мама, папа, вы только не убивайтесь по поводу своей вины, я много чего видел и знаю, что именно вот это предсказать невозможно.

После похорон Кости она месяц не выходила из дома. Дело было не в депрессии – она просто не представляла себе, как пройдет мимо детской площадки, где по-прежнему коляски и малыши. Разумеется, они знают. (А если все-таки нет?) Что они ей скажут? А что она им?

Потом все-таки решилась. Они знали, выражали продуманные соболезнования, смотрели с трепетом. Она с достоинством несла свое горе.

Дома завела что-то вроде Костиного мемориала. Муж сказал: надо жить дальше, давай это все выкинем, зачем ты мучаешь себя и меня? Она ответила: ты ничего не понимаешь! Все отмечали, что у нее стало одухотворенное лицо.

Муж сказал: ты всегда мечтала о карнавале в Венеции. Вот, он скоро, поедем, это тебя отвлечет. Она сказала: это пошлость, как ты мог такое даже подумать.

Через полгода он сказал: Костя навсегда останется нашим первенцем. Но давай теперь родим дочку. Она сказала: ты хочешь заменить одного ребенка другим? Я даже с кошками так не могу.

Муж ушел еще через полгода.

Ее родители (папа – бывший партийный чиновник средней руки, вполне вписавшийся в перестройку) готовы были сдувать с единственной дочери пылинки: она столько перенесла! Но Марина вышла на работу, охотно встречалась с подругами. Подруги понимали: ее проблемы не чета их проблемам. Так и говорили. У нее была кратковременная связь с мужчиной. Ему сначала нравился ореол страдания, окружавший ее даже в постели, а потом, видимо, надоело.

Кто-то подсказал Марине, что ей нужно непременно проработать свои проблемы с психотерапевтом. Они с Костей ходили к нам в поликлинику, она видела табличку на моей двери и поэтому пришла.

Я видела, что она пришла в общем-то не по адресу, но не могла сказать женщине, потерявшей ребенка: идите обратно в жизнь, а если пока не хотите – идите к взрослому психотерапевту, работающему в русле какой-нибудь из аналитических методик. Разумеется, она бы услышала: здесь детская поликлиника, а у вас теперь нет ребенка, вам здесь делать нечего… Я не смогла.

Она ходила ко мне и каждый раз уходила недовольная. В то время как раз появились первые книжки, фильмы и легенды о работе психотерапевтов. Я им явно не соответствовала.

Однажды я напрямую спросила у нее об ожиданиях (Костю и мужа не вернуть, чего же она все-таки ждет от нашей работы?) и ее конкретных текущих проблемах. Она внятно ответила: ожидала, что вы будете меня обо всем расспрашивать, мы будем разговаривать, анализировать все с самого начала, особенно мои отношения с папой, может быть, даже что-нибудь под гипнозом… Что касается текущих проблем: вот она ходит по улицам, видит родителей со счастливыми здоровыми малышами, а также счастливые, любящие друг друга пары и… не то чтобы она их ненавидит, нет, тут другое… просто она все время думает: ну вот почему у меня-то все так? Чем они лучше? Почему у меня нет того простого и важного, что есть у них?! Почему именно у меня это отняли? И наши с ней встречи совершенно не дают ответа на этот базовый вопрос, из наших разговоров ей все время кажется, что она – самая обычная…

– Про анализ отношений с папой – это не ко мне, – наконец-то решилась сказать я. – А что касается улиц… Может быть, имеет смысл помнить, что вы – молоды, здоровы, красивы и фертильны. А по улицам нашего города, помимо всех прочих, ходит много… вообще бесплодных женщин и мужчин (у них никогда не будет своих детей) … женщин, потерявших ребенка… людей, больных онкологическими и другими смертельными заболеваниями (большинство из них умрет в течение пяти лет, и они знают об этом), около трехсот тысяч людей, сравнительно недавно переживших развод, а также – не забывайте об этом! – около миллиона стариков, которым уже недоступны большинство витальных радостей молодости. Если бы все они, глядя на окружающих, не шли теми дорогами, которые для них открыты, не жили теми радостями, которые им доступны, а страдальчески вопрошали в пространство: почему я?! – в мире не хватило бы никаких психотерапевтов, и вообще мир стал бы удивительно унылым местом…

– Вы нечуткий человек и плохой специалист, – сказала Марина. – Но я рада, что вы это сказали. Потому что я теперь пойду и найду настоящего высокопрофессионального психотерапевта, который отнесется ко мне лучше, чем вы.

– Желаю вам удачи, – совершенно искренне сказала я.

* * *

Это было лет двенадцать-тринадцать назад. С полгода назад я получила письмо по электронной почте. Марина разрешила мне опубликовать его в подлиннике, но я, подумав, решила этого все-таки не делать и пересказать содержание своими словами.

Разумеется, после нашего расставания Марина легко отыскала взрослого аналитика. Потом еще одного. За пять лет она сменила их, кажется, три раза. Все это время ходу Марининой психотерапии очень мешал мой образ. Точнее, даже не мой, а образ этих тысяч и миллионов ходящих по улицам города людей и их несчастий. «Чего я-то тут делаю и трачу деньги (преимущественно папины) и время (свое)»? – думала Марина время от времени. Разумеется, она говорила об этом со своими терапевтами. Они объясняли ей, что это классический случай ятрогении, что она уникальная личность и проблемы прохожих не имеют к ней и ее личной и успешно идущей терапии никакого отношения. Какое-то время Марина в это верила. Но через некоторое время снова ловила себя на том, что, забывая о своих все углубляющихся сложностях в отношениях с отцом, думает про того или иного полузнакомого человека: а вот у него – что?

И однажды во дворе знакомая еще по Костиным временам мамочка рассказала ей про Виктора. У Виктора недавно умерла жена, и он остался с двумя маленькими сыновьями, один – практически младенец. Он приезжий, ни родных, ни друзей детства, как ему сейчас – сложно даже представить…

Как она решилась? Виктор был растерян и рад. Она пропустила сеанс психотерапии. Он сказал: боже, благодаря вам они первый раз уснули без слез. Она сказала: я немного знаю, как обращаться с детьми, у меня был ребенок, сын, он умер, синдром внезапной смерти младенцев, врач сказал, никто не виноват, но я еще исейчас сомневаюсь…

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?