Разжигая пламя - Ольга Ясницкая

Керс с сомнением посмотрел на старика. Смысла в его словах он не видел, как и не понял, для чего ему нужно знать о тех, кого давно нет в живых. Это всё равно их не вернёт.

— Понимаю, это непросто — взглянуть в лицо демону, живущему внутри себя, — Седой говорил с искренним сочувствием, и это задело за живое. — И это даже не ради твоего душевного спокойствия, его, наверное, у тебя никогда не будет, но если мои домыслы верны… Впрочем, сам поймёшь, когда придёт время. Я же не заставляю прямо сейчас его открывать.

Поколебавшись, Керс принял конверт и покрутил его в руках. Уловка Седого разжечь любопытство не особо сработала. Сейчас он точно не готов к самокопанию, не до того. Есть вещи куда важнее прошлого — это будущее, в котором он видел себя вместе с настоящей семьёй, с теми, кого ещё предстояло вытащить на свободу.

Корнут бывал здесь и раньше, но каждый раз, проходя по полутёмным коридорам, он то и дело боролся с порывами сбежать подальше от смердящего запаха боли, страданий и отчаяния. Скользкими, мерзкими червями уныние пробиралось в самое нутро и медленно точило душу, как жук древесину.

Материнская Скорбь? Нет, это преисподняя, место скорби пропащих душ, осознавших, что это всего лишь начало мучений, и полностью очиститься они смогут только представ перед Тейлуром.

Сопровождающий полицейский остановился у одной из бесконечно-одинаковых дверей и, отперев замок, посторонился. Корнут свернул трубкой тонкую папку и вошёл в маленькое помещение с серыми стенами и узким оконцем под потолком. На низком грубо сколоченном столе мерцала масляная лампа. Рядом глиняный кувшин с водой да видавшая виды жестяная кружка.

На полупрогнивших досках, служивших кроватью, неподвижно сидел Максиан. Прислонившись спиной к сырой стене, он равнодушно смотрел, как Корнут пересёк камеру и остановился напротив, как полицейский захлопнул дверь, и даже не моргнул, когда замки со скрежетом защёлкнулись.

Выглядел бывший принцепс неважно: тёмные круги под глазами, отросшая борода. Хотя стоило отдать ему должное, волосы были всё так же аккуратно зачёсаны, одежда не мятая, относительно свежая. Видно, что адвокат позаботился о минимальных удобствах своего клиента.

— Долго же вы добирались сюда, Корнут, — на губах Максиана обозначилась презрительная усмешка. — Я вас ждал как минимум три дня назад.

— Неотложные дела, сами понимаете, — развёл руками Корнут.

— И что же изменилось сейчас? Испугались, что проиграете? Правильно боитесь, мой скользкий друг, ваши жалкие потуги очернить меня до безобразия смешны и нелепы.

— Это уж с какой стороны посмотреть, Максиан. Не буду скрывать, я пришёл договориться с вами, и искренне надеюсь на конструктивный разговор.

— Договориться? — деланно удивился тот. — Заинтриговали! Я весь внимание, господин советник!

— Знаете, я даже восхищаюсь вашей стойкости, Максиан. Безусловно, вам очень повезло с защитником. Инвикт — лучший из лучших, было бы глупо отрицать очевидное, но спешу вас разочаровать: ни вы, ни ваш адвокат не учли маленькую, но крайне значительную деталь.

— И что же это? — Максиан оставался спокойным, но на лице промелькнула едва заметная тревога.

Догадывается, старый лис, но продолжает строить из себя саму невинность.

— Ровена. Она ведь дала показания против вас. И себя, конечно же.

Максиан поджал губы. Его чёрные глаза заблестели от ненависти. Наверное, если бы мог испепелять взглядом, от Корнута осталась бы только горстка пепла. Ещё бы, кому бы понравилось, когда наступают ногой на горло.

— Пока никто не знает о её причастности, — помолчав, продолжил Корнут. — Но если вы не отступите, Максиан, если продолжите упираться, нам придётся воспользоваться её показаниями. Посему я предлагаю вам сделку: вы признаётесь в связи с сопротивлением и заговоре против короны, а мы предоставим вашей жене и дочерям жильё в окрестностях Южного Мыса и пособие на десять лет вперёд. Уверяю вас, им хватит с лихвой для скромной, но вполне достойной жизни.

— По моему скромному мнению, сделка весьма так себе, — поморщился бывший принцепс. — Разве вы не находите, что для меня намного выгоднее выиграть суд и сохранить положение в обществе? А признания принцессы… Да под давлением и не такого наговорить можно. Думаю, суд учтёт и это.

— Вы — эгоистичный ублюдок, Максиан! Девчонку ждёт суд и казнь на Площади Позора. Её голова будет красоваться рядом с вашей. Неужели эта мысль греет вам душу? Но вы можете спасти её! Юстиниан согласен закрыть глаза на её причастность, и даже больше — он найдёт ей достойного супруга. Подумайте, у девчонки будет шанс дожить свой век в роскоши и изобилии, как и полагается принцессам. Вы запудрили ей мозги разговорами о справедливой мести, а теперь ещё и тянете за собой в могилу!

— Меня не запугать пустой болтовнёй, Корнут. Её причастность нужно ещё доказать. Мало ли что она наговорила с перепугу.

Корнут едко улыбнулся и швырнул на голые доски папку. Пусть ознакомится, может, тогда мозги на место встанут.

Максиан бросил на канцелариуса насторожённый взгляд и принялся перелистывать документы. С каждой секундой его лицо бледнело всё больше и больше.

— Как видите, Ровена не единственная, — заговорил Корнут, наслаждаясь смятением бывшего принцепса, — Глупо с вашей стороны было втягивать осквернённых, друг мой. Они воины, а не лжецы. Расколоть такого было проще простого, стоило только нащупать слабое место. Подумайте хорошенько, Максиан, готовы ли вы пролить из-за своего упрямства чужую кровь? Так или иначе, вас неизбежно казнят, а их жизни вы ещё можете сохранить. Конечно, я не сомневаюсь, на выродка вам наплевать так же, как и мне, но дочь Урсуса… Или ваша дружба так же фальшива, как и преданность своему народу?

***

— Точно уверены? — Лия заметно нервничала. Переминаясь с ноги на ногу, она застыла у двери, всё не решаясь постучать. — Вдруг не получится? Вас же могут расстрелять…

— Его точно расстреляют, — хохотнул Морок, кивнув в сторону Харо. — Да просто с перепугу. Я бы и сам в штаны наложил, если бы такой прямо перед носом появился…

— Ты когда-нибудь заткнёшься? — Харо угрожающе оскалился.

— Даже шуток не понимает, — пробурчал Морок. — Ладно, начинаем!

Лия набрала полные лёгкие воздуха и громко забарабанила в дверь. Через несколько секунд щёлкнул замок, в дверном проёме показался гвардеец и, смерив девчонку, а потом и всю казарму, опасливым взглядом, отступил в сторону.

Лия шагнула к выходу и вдруг как бы случайно уронила плошки. Рассыпаясь в извинениях, она принялась торопливо собирать тарелки, но они то и дело валились из рук.

Харо одобрительно хмыкнул: неплохо справляется. Остановившись напротив гвардейца, он подозрительно сощурился и помахал рукой прямо перед его рожей:

— Он точно нас не слышит?