Разжигая пламя - Ольга Ясницкая

Это как раз конец.

Не хотелось убивать в девчонке надежду — быть может, ей повезёт больше.

Ровена вымученно улыбнулась, взяла руку невольницы в свои и мягко сжала:

— Благодарю, Лия. Ты удивительная. Не зря тебя выбрало Перо. Не подумай, я не сдалась, просто… Знаешь, иди, я поем, обещаю!

Лия улыбнулась. Ровена поняла это по прищуренным глазам. В ней чувствовалась та же искренность, как и в Восемьдесят Третьей. Как жаль, что она не воин. Любого из скорпионов за пояс бы заткнула.

— Ну иди же, я в порядке, правда.

Поклонившись, невольница скрылась за дверью. Ровена с отвращением посмотрела на ещё парящее мясо с овощами и подошла к кровати. Портрет отца, что прятала в ящике у прикроватной тумбы, снова взглянул на неё с укором. Но это уже не трогало так, как раньше. Пусть осуждает, она сделала всё зависящее от неё самой.

Разве она не пыталась изменить эту чёртову систему? Разве не бегала по ночам в казармы, доказывая этим недоумкам, что заслуживают свободы? Разве не боролась за каждую маленькую победу? Чего только стоило заставить Максиана принять её сторону и начать действовать! Чего только стоил ответ Легиона…

Неужели всё зря, впустую? Похоже, слишком переоценила опыт Максиана. Если произойдёт чудо и у неё появится хоть малейший шанс выбраться отсюда, больше не доверится никому, кроме себя. Ведь с Семидесятым чутьё не подвело! И эта девчонка… Она приняла сторону предателя. Неужели пророчество шамана сбывается? Только вот где обещанная серебряная луна, освещающая путь к короне?

***

Брутус снова прочёл послание и презрительно скривил губы. Король не дурак, быстро от девчонки решил избавиться.

Принцепс и сопротивление… Новость, конечно, пренеприятнейшая, но нельзя сказать, что совсем не допускал подобного. Бывший приспешник Урсуса — почему бы и нет? И девчонку туда же втянул.

Хитёр, старый лис! Но неужели думал, что с Легионом такие шутки пройдут? Интересно, и на что он надеялся? Добраться до умов осквернённых? Освободить их? Уничтожить самую могущественную организацию Прибрежья?

Какой абсурд! Да он свихнулся, не иначе!

Осушив чашу, Брутус поднял глаза на Тридцать Вторую:

— Принеси ещё вина. И позови посыльного!

Осквернённая низко поклонилась и тенью выскользнула из кабинета.

Брутус проводил её рассеянным взглядом. Что-то сильно смущало в принцессе, в её безумном стремлении к власти и сочувствии к этим выродкам. Здесь явно был подвох, но, исходя из сложившейся ситуации, не принять щедрое предложение короля было бы глупо. В этот раз Юстиниан в своей недальновидности переплюнул даже принцепса!

И это превосходно! Что лучше — владеть одним городом или всем государством? Ответ вполне очевиден.

Видение ворвалось в сознание, как незваный гость, как сама Девятая обычно врывается в тёмную каморку, где, дрожа от страха, прячется очередная жертва.

Возбуждение прокатилось огненной волной по всему телу, на лбу выступил холодный пот, руки мелко задрожали.

Перед глазами прямо из земли выросли здания; вымощенная булыжником мостовая расстелилась каменным ковром под её ногами. Размытые человеческие фигуры сновали туда-сюда без остановки, рядом пронёсся экипаж. Кони с горящими глазами и пеной изо рта выбивали копытами искры, разрастающиеся в языки пламени.

Девятая видела Его глазами, чувствовала Его кожей, слышала Его ушами. Шум города — живой, разноголосый, пульсирующий, зовущий — то накатывал оглушительной волной, то стихал до едва уловимого шёпота.

Нужно найти что-нибудь примечательное, ориентир, который послужит отправной точкой. Так проще. На голое чутьё полагаться не хотелось — отбирает слишком много сил. Но вокруг лишь однотипные постройки, а таких в столице сотни и тысячи.

Здания задрожали, как рябь на воде, и начали растворяться в кромешной тьме.

Девятая открыла глаза, связь оставалась достаточно сильной:

«Попался, мой сладкий!»

Отшвырнув миску с завтраком, бросила пренебрежительный взгляд на Вихря:

— Так и будешь протирать портки? Пошевеливайся, он здесь!

Вихрь резко поднялся, едва не уронив скамью:

— Где именно?!

— В Регнуме… Придурок, — последнее слово произнесла шёпотом, уже направляясь к выходу.

Вихрь следовал за ней; она чувствовала затылком тяжёлый взгляд, но даже его присутствие не могло испортить трепетного предвкушения охоты. Самое интересное только начинается. Она не сомневалась ни на минуту: мальчишка приведёт её к цели, а потом можно будет утолить и жажду…

***

— Номером не свети, — Севир ударил по краю шляпы. — И хватит глазеть. Как из леса вылез!

Керс поправил головной убор и уставился на фарфоровую чашку с остывшим чаем. Уже около часа они, как идиоты, торчали в полупустой кофейне — слово-то какое, мать его! — в ожидании непонятно чего. Севир так и не удосужился пояснить, что они здесь делают и сколько ещё придётся неподвижно торчать на одном месте, когда вон там, за навесом, столько всего интересного.

Впрочем, Севир вообще ничего никому не объяснял. Все три дня, что пробыли в пути, он в основном молчал, на вопросы отвечал односложно, часто даже невпопад.

Каково же было удивление Керса, когда, добравшись наконец до города, командир отправил всех в штаб, а ему приказал следовать за собой. На вопрос ответил сухо: так нужно. После такого желание расспрашивать тут же отпало.

Просидев минут пять смирно, Керс не выдержал и снова принялся рассматривать улицу. Здания в несколько этажей сплошной стеной нависли над мостовой, отполированной до блеска тысячей ног прохожих. Со скрипом, лениво покачиваясь, проехала карета. Из её окна со скучающим видом выглядывал какой-то господин в круглых очках с чёрными стёклами. Мимо прошла молодая женщина с пухлым мальчуганом за руку.

Керс видел город впервые. С детства оставались только короткие обрывки воспоминаний из жизни в Южном Мысе, но и их он старался похоронить под толстым слоем прожитых лет в Терсентуме. Прошлого у него нет и было. Оно больше не существует. Зато у него есть семья, и скоро они обязательно будут вместе!

Он проводил восхищённым взглядом очередную девицу с пышным бюстом и копной густых чёрных волос, и тут его внимание привлёк человек со стопкой газет в руках, рядом с которым столпились желающие узнать последние новости.

— Я сейчас, — Керс подскочил и, не обращая внимания на ворчание Севира, направился прямо к продавцу газет.

Керс старался держаться как можно естественнее, но непривычно тесный пиджак сковывал движения, а начищенные до блеска носатые туфли сдавливали ноги тисками. Даже прихрамывать начал. Это не одежда, а сплошное наказание — похуже Стены Раздумий!