"Аполлон-8". Захватывающая история первого полета к Луне - Джеффри Клюгер

Возможность уединения, пусть и почти призрачная в таких условиях, была связана с традицией НАСА по отношению к семьям астронавтов: в спальне или другом месте, удаленном от посторонних глаз, устанавливался небольшой репродуктор. От самого взлета до окончательного приводнения он постоянно транслировал семье переговоры экипажа с операторами. Поначалу звук приходил с запозданием в долю секунды, а затем, когда корабль долетит до Луны, задержка должна была удлиниться до секунды с четвертью – время, за которое радиосигнал, несущийся со скоростью 300 000 км/с, покрывал расстояние от Земли до Луны в 375 000 км. Впрочем, НАСА принудительно задерживало передачу еще на несколько секунд, чтобы в критическом случае трансляцию можно было отключить и не дать семье услышать то, что ей слышать не следовало. Никто из сотрудников ЦУП, слышавших вопли из горящего «Аполлона-1», не решился бы транслировать этот ужас женам и детям гибнущих астронавтов.

Билл не скрывал от Валери степень риска, на который идет, и шансы на возвращение. «33 % вероятности – успешный полет; еще 33 % – благополучно вернемся, но к Луне не слетаем; остальные 33 % – не вернемся», – объяснил он. Эти цифры Билл Андерс получал тем же способом, каким Крис Крафт получал предсказание 50/50, – чуял нутром. И хотя никто из двоих толком не мог сказать, как получились такие цифры, оба были уверены в правильности расчетов.

Предусматривая разные варианты развития событий, Билл оставил детям две магнитофонные записи. Одну полагалось послушать на Рождество, а вторую – только если станет ясно, что семья больше никогда не соберется на Рождество в полном составе.

О второй записи Валери старалась не думать. Жена пилота, она давно уже изобрела собственную «блокировку»: размышлять только о том, что в твоей власти, и не задумываться об ужасных вещах, на которые не можешь повлиять. Многие ее подруги тоже были женами пилотов, и некоторые из мужей воевали во Вьетнаме – в совсем иных и куда более кровавых битвах холодной войны, чем полет на Луну. Если уж они умеют отгораживаться от страха, думала Валери, то и она сможет. И еще научит этому детей.

Она знала: раз нельзя ручаться детям, что их отец благополучно вернется, то она не будет давать такого обещания. Зато Валери может поручиться, что остается с ними – сейчас и всегда.

– Я с вами, – повторяла она после старта каждый вечер, укладывая детей в постель. – И никуда не денусь.

И Валери собиралась повторять эти слова каждый день, пока не вернется Билл.

* * *

Сыновьям Сьюзен Борман не требовались такие утешения, как детям Валери Андерс, а если и требовались, то мальчики не подавали виду. 17-летний Фред и 15-летний Эд уже переросли отца с его ростом 170 см. Они были уже достаточно высокими для членства в футбольной команде старшеклассников и обладали пригодным для этого характером. Кроме того, мальчики были уже достаточно взрослыми, чтобы понимать, что одни эмоции мужчине позволено выказывать на публике, а другие – нет, и считали, что умеют отличать одно от другого.

Внутреннее спокойствие сыновья унаследовали от отца; от матери они унаследовали иное спокойствие – внешнее, которое можно напустить на себя, даже если нет внутреннего. Бывали дни, когда Сьюзен особенно нуждалась в такой способности, и день запуска «Аполлона-8» был одним из них. Друзья и родственники начали стекаться в дом еще до рассвета, Сьюзен занимала гостей, следила за сыновьями и ограждала их от назойливых журналистов. Во время старта в доме не было никаких репортеров, но, когда «Аполлон-8» благополучно вышел в космос, Сьюзен пошла на встречу с журналистами – однако на своих условиях: она появилась на лужайке с родителями Фрэнка и с собакой, но без Фреда и Эда. После того как фотографы запечатлели семейную картину, Сьюзен произнесла короткую фразу: «Меня знают как человека, который всегда найдет что сказать, но сегодня у меня нет слов».

Однако все-таки нашла нужные слова и на предсказуемые вопросы ответила со смесью уверенности и гордости. «Величие события очень трудно осознать, я пока не до конца понимаю происшедшее. Все так не похоже на “Джемини-7”». В конце она сказала: «Я слишком эмоционально выжата и не могу говорить».

Затем, извинившись перед репортерами, Сьюзен скрылась в доме. Ей предстояла трудная неделя, и по прежнему опыту она знала, сколько внимания в состоянии уделить репортерам в конкретный день. Сегодня, в день старта, Сьюзен больше нечего было им предложить.

* * *

К тому времени как астронавты «Аполлона-8» сняли с себя тяжелые скафандры и облачились в белые комбинезоны, в которых проведут весь полет, они уже улетели дальше от Земли, чем кто-либо еще. Пит Конрад и Дик Гордон больше двух лет оставались рекордсменами, поднявшими свой корабль «Джемини-11» на беспрецедентные для того времени 1370 км. Человечеству пришлось долго ждать этого рекорда, однако сейчас Борман, Ловелл и Андерс, несясь к Луне на скорости, близкой ко второй космической, проходили такое расстояние за 125 секунд. Через 40 минут после TLI они уже перекрыли рекорд «Джемини-11» почти девятикратно и отдалились от Земли на 12 000 км.

Ловелл, который вместе с Конрадом был летчиком-испытателем на военно-морской авиабазе Патаксент-Ривер в Мэриленде, с радостью воспользовался случаем поддразнить давнего друга.

– Передайте Конраду, он больше не рекордсмен, – с улыбкой сказал Ловелл оператору.

Захватывающее расстояние предполагало, что вид Земли будет таким же впечатляющим, однако экипажу пока было не до того, чтобы поворачивать корабль ради взгляда на родную планету. Такая возможность открывалась им чуть позже, ведь если корабль движется в космосе в некотором направлении, то в соответствии с законами физики он продолжит двигаться тем же курсом независимо от того, куда направлен его нос. Но пока более насущной проблемой было то, что третья ступень «Сатурна-5» по-прежнему висела позади служебного модуля. Последняя ступень ракеты отработала как положено, но теперь стала не более чем космическим мусором, от которого следовало избавиться.

Третья ступень крепилась к кораблю кольцом пироболтов. Маневр отделения предполагал, что экипаж подорвет пироболты, а затем даст импульс двигателями, тем самым увеличив скорость корабля на метр в секунду или около того. Тогда появится промежуток между кораблем и третьей ступенью. И этот промежуток должен быть достаточно большим: при взрыве болтов из поврежденных магистралей третьей ступени начнут вытекать остатки топлива, и тогда поведение ступени сделается непредсказуемым – а это самое последнее, чего вы могли бы пожелать 10-тонной конструкции, которая летит следом. Борман предпочитал избегать таких случайностей.

В предстоящем непростом маневре у каждого члена экипажа имелась своя роль. Андерс с контрольной карточкой в руках должен зачитывать команды по операции отделения, Ловелл – вводить их в компьютер и выполнять процедуру подрыва пироболтов, а Борман после отделения корабля – работать двигателями. Ловеллу давно уже не терпелось использовать компьютер в полете: недаром он провел столько часов, практикуясь управлять этим мощным электронным мозгом на Земле, и теперь наконец пришло время испытать его в деле.