Разбитая наковальня - Данила Ромах

Но всякий раз, как твари из Междумирья решают вернуться, рождаются те обречённые души, что имя Опалённых могут боле не нести, но дело их верно продолжают…

Сиим

…Но были среди древних людей и те, кто искал себе бога-покровителя.

«В холодных пещерах, залитых лунным светом, отчаявшийся, озлобленный, безвольный люд перебирал меж собою сочетания звуков, пока несколько избранных глоток в разных концах света единовременно не прохрипели имя, подзабытое даже иными богами: «Биланх». В леденящей само сущее Мировой Каверне, в глубине пустоты проснулось древнее божество и ответило на зов части немощного Человечества.

Биланх есть равенство и покой, само совершенство, идущее наперекор привычному мирозданию хаосу. Он, она, оно, они, это – застывшие вне времени весы, едва уловимое качение которых предзнаменует великие перемены.

Единый На Двух Чашах явился пред будущей свитой в своём истинном обличье: половина от несуществующего целого, цепь шестерней и поршней, костями каменными, ликом железным и одиноким глазом холодного света. В груди его полой тикало ледяное сердце – гимн пустоты, из коей Биланх явилось. Чёрная пелена, сотканная из ничто, ореолом сковывала тощий, но могучий силуэт.

– Час ужаса прошёл, – громко сказала Биланх, – настал час величия.

Фрагменты уже целого народа, что лишь ведали о друг друге, но не видели, назвались Сиим. Собственную речь они сковали немыми губами, руками дрожащими родили письмо, что тянется от середины до краёв. Сиим прочь скрылись от войны меж остальным Человечеством и демонами, не желая узнать победителя: народ Биланх не видел вне себя союзника. Они ушли по Пути, что оставил их небожитель посредь Мировой Каверны, и в будущих богослужениях запомнил народ изгоев сию дорогу: к каждому храму, посвящённому Биланх, тянулись покрытые золотом тропы, по коим надо идти слепо и глухо.

– Час неведения прошёл. Настал час всезнания.

Единый На Двух Чашах был щедр дарами своими. В Мировой Каверне – бескрайней колыбели сего божества – избранные умы видели столь сложные механизмы и идеи, что большинство из них потеряли в бездне бездн рассудок, навсегда с ней связавшись. Полоумные мудрецы принесли Сиим технологии, коих попросту не постигнуть человеческим умом. Очень скоро целые города из чёрного гранита выросли средь холодных скал, вгрызлись в твердь земную, погрузились на морское дно. Государство без столицы было возведено за считаные годы. В тумане, что глаз чужакам слепил, стояли чёрные крепости. И пока Единый На Двух Чашах вёл руку и ум Сиим, не было чертям до народа изгоев дела – боязно идти против воли обитателя Каверны.

Из поколения в поколение люди Сиим менялись внешне и внутренне: прикосновение Биланх изменило их тела и лица, внеся баланс каждой черты. И коль лишался человек глаза одного, то лишался второго, рана по левой щеке рождалась тотчас по правой. И сердца, что сели посреди груди, стучали все разом, лишь Самой Смерти Седой уступая ход.

Биланх не просил ничего взамен, но одного народ Сиим лишился, едва коснулся он божественности: боле не рождалось среди них Опалённых, а Драконья Гибель поддавалась с большим трудом. Огромные цеха, питаемые костями предыдущих хозяев этого мира, были единственным способом покорить колдуново железо, но свой огонь в Сиим навеки потух. То лишь часть платы за «час величия».

Тем временем мир за чёрными стенами изменился: боги покинули бренную землю, от демоновых храмов не осталось даже пепелища. Осколки нечистых сил взглянули на Сиим – и голодно оскалились. Тогда народ Сиим, боясь гнева Междумирья, задумал страшное: иным путём покорить человечью душу.

Во многом талантливые – и оттого умом больные – мудрецы народа Биланх уже материю успели взять силой и знанием, но душа имела толк другой, неясный даже богу. Спустя несметное число ошибок, ценой которых нередко были человеческие жизни, сотворили гении Сиим душу: искусственную, имеющую изъянов множество. Как капля от моря.

Нарушив единство тела, разума и духа, не смогли учёные придумать ничего, кроме их жёсткой замены. Плотью солдат неживых послужил металл, а мыслью – команды и строгие законы, что истоки воли осушили. Лишь редкие мастера оставляли в умах механических чад своих брешь, в которой у существа искусственного мог вспыхнуть разум.

Железные воины, что Биланх послужили продолжением, несли вечную стражу бессчётных гранитных городов, и всякий враг – будь то человек, демон иль среднее – гибнул под ударами раскалённых мечей из хитрого сплава колдунова железа. С такой армией Сиим мог завоевать каждый клочок суши, но не видел сей народ в этом смысла иль выгоды: на соседей смотрели они свысока, как на нищих разумом, землёй и карманами. Сиим вмешивались в дела иных людей лишь тогда, когда поступки чужаков могли нанести вред воцарившемуся в гранитном мире балансу.

Могущество Сиим не знало пределов. Народ, за которым из Каверны бог наблюдал, забыл хворь и голод, и вечно стояло бы величие гранита и шестерни. В один момент, задолго до рождения империи на востоке Эпилога, а Королевства и Регалии – на севере, Сиим исчез.

Пропали города, гробницы сиимских жрецов, сети подземных катакомб. Пустые, гладкие части земли остались там, где некогда чернели гранитные башни и стены. Последнее доказательство существования Сиим есть безлюдный город, застрявший между скал. Этот чёрный остов ещё множество тысячелетий будет привлекать внимание совсем иных человечьих племён. В тени гор, что назовутся Цынными, много после исчезновения Сиим появится государство Регалия…»

Автор неизвестен, сказка из сборника Краплака

Единый На Двух Чашах – тот небожитель, чьё настоящее имя знает Человечество. Бог баланса к своему имени глух, будто мёртв он или крепко спит в объятиях Каверны. Храм последний его пустует средь скал, и только ветер холодный поёт ему.

Как же я рада, что Зань смогла выбраться оттуда.

Королевство и соседи

Мы – в Единственном Королевстве, стране, сложенной из сотен и сотен племён Отцом-Королём, чьё имя сокрыто, как имя бога. В сравнении с Сиим иль Бессмертными государство наше молодо, но стоит уже восемь веков: столько насчитывает летопись, сложенная Бессмертным из Западного Некрополя по имени Утумн и Краплаку дарованная. «Неслыханная щедрость далёких братьев» – так говорит библиотекарь о сём подарке.

Восемь веков стоит Тысячеликая – сердце всего Королевства. Город великий, возведённый первыми королевскими магами: «не рукой, а волей». Стены Тысячеликой – по грудь Зодчей Башне, в золоте вся, словно в тумане. И вечно растёт она каменными корнями, и жизнь в ней –