Разбитая наковальня - Данила Ромах

надсмотрщики – могут щедро вознаградить обладателя самого пытливого ума, а главное – обратить очередной его набросок в явь.

Один рог лошади поставить – это мало! Просто торчащая изо лба кость – символ достаточно пошлый, если подумать. Другое дело – рога лося! Нет, лучше оленя! Вот оленьи рога смотрелись бы всяко лучше, чем вот эта вот ерунда. Повесить украшения, свечек поставить – и пустить в лес гонять ветер!

Или улыбки. Лошади сильные, умные, но скромные мимикой. Пусть хотя бы иногда улыбаются. А лучше всегда, даже когда злятся.

Смешать бродячих псов – волков, вновь брошенных в дикость, – и чёрные смолы. Пропитать их грязную шерсть смертельным ядом, чтобы они рождались, убивая своих матерей. Они бы склеивались в стаи и ревущей волной тел бросались на жертву, с трудом раскрывая слипшиеся пасти. И пусть не видят ничего, кроме лун, и пусть зовут их по имени, известному только собачьему племени.

А котам отдадим их глаза. И ещё сверху добавим. Сверкает крошечный зверь, как звёздное небо: хищно и кровожадно. Пусть помнит человек, что велено ему бояться!

А вот вы видели наших новорождённых господ? Когда-нибудь? Они прячутся среди Осколков, набираясь сил. Я нашёл одного. Было страшно, но я не мог унять своё любопытство! Я стоял у колыбели ещё безымянного господина, чувствовал, как бьётся молодое сердце. Оно кипит яростью снаружи, но совершенно холодное и пустое внутри.

Не спрашивайте до него дороги – вам, жучкам безмозглым, лучше туда не соваться!

Не трогайте жуков! Жуки прекрасны! Мелкие букашки из панцирей вон лезут, лишь бы стать больше, чем ничем. Ползучие, летучие, те, что с шестью лапками, с миллионом лапок, без лапок. Плоские, волосатые, цветные. И даже у них рога лучше, чем у оленей! Кто правит ими?..

Можно ли заставить что-то живое гореть вечно? Огонь – стихия сложная, гневная и хрупкая одновременно, едва ли подвластная. Но… Можно ли сделать что-то живое из огня? Заставить уголь дрожать в ужасе, трястись от гнева, в узоре тлеющих трещин увидеть мысль, хотя бы простую? Протянут такие твари хотя бы круг солнц или же их жизнь – лучина?

Но это всё мрачно! Душно, скучно до потери рассудка! В таких случаях даже мёртвые головы воротят… Вот если бы мертвецам дать больше цвета… Даже люди знают, что ничего не украсит череп лучше, чем несколько цветных лент или роскошная шляпа! Будь на улице какой-то праздник, его бы встретил марш скелетов в прекрасных костюмах. Дамы в платьях, а кавалеры – в доспехах, латах, а за спинами – розы, лепестками касающиеся белоснежных костей. Скелеты только и могут, что улыбаться, нужно быть хоть немного живым, чтобы грустить. Грусть – удел живых.

Есть ли у этих творцов какая-то цель? Или действительно нет за их умами ничего, кроме скуки и любопытства? Никто не знает наверняка. Просто кто-то должен творить чудовищ. Удивлять красотой там, где ее не может быть. Заполнить тёмные углы и неосвещённые коридоры опасным, но смыслом.

Пугать и восхищать».

Валийдон Безумный, «Шаг Между Мирами», отрывок

Упоминает Валийдон, будто рождаются в Междумирье ещё боги. Что олицетворяют они? Станут ли человечеству врагом или же другом?

Небожители лепят из зверей чудовищ, чтоб с природой поспорить, а в центре работ ставят вдохновение безумных рабов своих. Считают небожители рогатых медведей красивыми, слепят пару грубо, куце – и поселят в лесу. И если не убить существо такое кривое, но сильное, то вымрет лес. Не знают книги, делали ли боги из живых людей чудовищ, хотя для того есть иная Междумирова сила – демоны. О них я позже напишу подробно.

Те божества, что являться лично не желают в мир человеческий, посылают гонцов – письма, говорящие ветром или мёртвой глоткой. Они часть Междумировой силы с собою имеют, чтоб в мире живых себя обезопасить, ведь приносят обычно гонцы вести дурные. Самый известный из таких слуг – Вунт Делимый, Гнилая Гончая, посланник Того, Что Разбирает. Имя его известно смертному племени: по долгу службы говорит человеку Гончая, что пора телам в землю возвращаться, иначе настигнет эту землю мор.

Но есть те творения, что вечность против нашего рода идут, всё самое тёмное в душе поднимают и перековывают.

Демоны, одержимые и великаны

«Демон – это одинокая мысль бога, бестелесная сущность без сущности, ум без ума, душа пустая, терзаемая голодом, алчная до плоти. Богам они не принадлежат, как и самим себе. Демоны недописаны, недоделаны, несовершенны не по какому-то замыслу, как человек, а по божественной лени. Как тень, пустая и плоская, завидует своему владельцу, как луна отражает свет солнца, так и демон человеку не то чтобы враг – его кривое подобие…»

Валийдон Безумный, «Шаг Между Мирами», отрывок

О Валийдон, были бы демоны с «умом без ума», не знало бы Человечество тысячу лет рабства…

Не пожрать мир демоны прибыли, а стать его владыками. Для них человек – как недостающая часть своя, мост долгожданный меж эфиром и материей. Плоть они меняют, лепят из неё клыки и рога, мышцы заливают силой. Разум тушат, чтоб ни единой мысли не было своей, чтоб потаённые мечты, самые грязные, висели перед одержимым взором. А как падёт душа – последний оплот человечности, – так нет человека уже. Как взято сердце, так демон воплощён, непобедим для оружия, всемогущ и всеволен.

Одержимые сеют только боль и смуту. Там, за искорёженным телом, не осталось ни человека, ни демона – что-то между, уже неразделимая смесь, закованная в непобедимое тело. Совершенство в самом худшем смысле. Такие твари могут повести за собою армии, посеять вражду, даже вернуть себе человеческий облик, но лишь на время, ведь считают они такой облик слабым.

Такие одержимые есть, что последнюю грань людскости, тень себя сохранили: приверженцы идей и смыслов, клятводержатели, благочестивые некогда воины. Для них сам мир искажён, и в вечном обмане они окончательно теряются. Наиболее опасные одержимые – это те, что ещё самой частью своей малой человеком остались.

В текстах библиотечных есть множество строк о существах, что из союза одержимого и смертного пришли. Говорит Лаино, тайянский путешественник на заре седьмого века, что в мире нашем были когда-то или есть даже до сих пор великаны.

Гиганты – дети, рождённые от человека и одержимого, и ростом они с ель вековую, и качаются они по ветру вместе с лесом высоким. Сила Междумирова