Ошибка - Эль Кеннеди

Но мы совершенно не обращаем внимания на озадаченный возглас Джастина.

– Пальцы вверх, – отвечает Гаррет.

Я улыбаюсь в камеру плотоядной улыбкой и поднимаю вверх два больших пальца.

Смешок моего лучшего друга эхом отскакивает от стен аудитории:

– Нет. Сделай пистолеты. Определенно пистолеты.

Он делает два снимка – один со вспышкой, второй без, – и вуаля, дело в шляпе. Совершен еще один романтический подвиг.

Пока я спешно одеваюсь, Джастин с таким рвением потирает свои виски, словно у него взорвался мозг. Он разинув рот смотрит, как я натягиваю джинсы. И его рот открывается еще больше, когда я подхожу к Гаррету, чтобы посмотреть на фотографии, и одобрительно киваю:

– Черт, мне нужно было податься в модели.

– Действительно классные фотки, – серьезно соглашается Гаррет. – И чувак, у тебя огромное хозяйство!

Блин, это точно.

Джастин проводит руками по своим темным волосам.

– Клянусь всем святым, если кто-нибудь из вас не объяснит мне, что тут, черт побери, происходит, я сойду с ума.

Я усмехаюсь:

– Моя девушка захотела, чтобы я прислал ей свою фотку, где я в нижнем белье сижу на обитой красным бархатом кушетке. Ты понятия не имеешь, как трудно найти это проклятое кресло.

– Ты говоришь так, словно это все объясняет. Но я по-прежнему ничего не понимаю. – Джастин вздыхает так тяжело, словно слова грузом ложатся на его плечи. – Вы, хоккеисты, больные на всю голову.

– Не-е, просто не такие неженки, как вы, футболисты, – сладким голосом отвечает ему Гаррет. – Мы обладаем неповторимым шармом, чувак.

– Шармом? Это самое банальное из всего, что я когда-либо… нет, знаете что? Не собираюсь я с вами спорить, – бурчит Джастин. – Давайте уже найдем девчонок и поедем обедать.

* * *

О боже. Он действительно это сделал. Я таращусь в свой телефон, разрываясь между желаниями засмеяться, простонать и побежать в ближайший секс-шоп за вибратором, потому что, черт! У Джона Логана самое сексуальное в мире тело.

Стоять посреди радиостанции высунув язык наверняка не входит в список моих обязанностей, но вообще-то сегодня я и не работаю. Я заскочила сюда лишь для того, чтобы пообедать с Моррисом. И мне плевать, что я пускаю слюни при всем честном народе – настолько аппетитная эта фотография. С экрана телефона меня дразнит обнаженная грудь Логана, его совершенное, гладкое, загорелое, рельефное тело, легкая поросль волос, кубики живота. Господи Иисусе, а его боксеры такие обтягивающие, что мне отлично видно его…

– Ух ты, офигеть можно! – раздается восхищенный голос Морриса.

Подпрыгнув от испуга, я разворачиваюсь и вижу, что он незаметно подобрался ко мне со спины. Судя по веселому блеску в его глазах, ему удалось-таки заглянуть мне через плечо и увидеть фотографию, которую я с таким вожделением рассматривала.

– А я все гадал, как он выкрутится, – по-прежнему глупо улыбаясь, говорит Моррис. – Не следовало в нем сомневаться. Этот парень – неукротимая сила природы.

Я с подозрением прищуриваю глаза:

– Он рассказал тебе про фотографию?

– Вообще-то про весь список. Мы вчера виделись: Лоррис вот-вот подомнет под себя весь Бруклин, кстати. И Джон весь вечер распинался о том, что никак не может отыскать кушетку из красного бархата. – Моррис пожимает плечами. – Я предложил набросить красное покрывало на диван в общей комнате нашего общежития и сфотаться там, но он ответил, что ты посчитаешь это жульничеством и лишишь его своей любви.

Сдержав стон, я засовываю телефон в сумку, затем подхожу к мини-холодильнику у противоположной стены и достаю бутылку с водой. Откручивая крышку, я стараюсь не замечать неподдельную радость Морриса.

– Хотел бы я быть геем, – вдруг уныло говорит он.

Я фыркаю:

– Ого! Продолжай. Я охотно упаду с тобой в эту кроличью нору и посмотрю, куда она приведет.

– Серьезно, Гретч, я обожаю его. У меня на него стоит. – Моррис вздыхает. – Если бы я знал о его существовании, то никогда не стал бы приглашать тебя на свидание.

– О, ну спасибо.

– Да ну тебя. Ты необыкновенная, я это сразу понял. Но с этим парнем мне не тягаться. Когда дело касается тебя, он действует на совершенно ином уровне.

Забавно, но после нашего короткого, провального свидания, мы с Моррисом стали хорошими друзьями. Иногда, когда во мне вновь просыпается чувство вины из-за того поцелуя с Логаном на вечеринке «Сигмы», Моррис больше не позволяет мне извиняться. Он утверждает, что одно ничтожное свидание не считается серьезными отношениями и то, что случилось, не было изменой, и, по-моему, он не кривит душой. Еще мне кажется, это даже к лучшему, что у нас так ничего и не получилось, – я начала замечать, как парень смотрит на Дейзи, и уверена: она – та самая, кто подойдет ему на самом деле.

А что же я? Я хочу свидания с Логаном больше всего на свете и уже жалею обо всех этих заданиях, потому что, если честно, он завоевал мое сердце уже одним своим стихотворением. И совершенно ясно, что он ждет этого свидания не меньше моего, иначе не стал бы так выкладываться ради самого офигенного коллажа из всех, что мне доводилось видеть. И ради сердец из бумаги. И ради мокрых, почти мертвых роз, которые он покрасил в синий пищевым красителем.

Ну и эта фотография. Его решимости просто нет границ.

– Знаешь, – медленно проговаривая слова, начинаю я. – Мне стыдно за то, что заставила делать его все эти задания, когда мы оба знаем, что я соглашусь на свидание с ним. Наверное, лучше сказать ему, чтобы он не заморачивался по поводу последнего пункта.

– Не нужно, – тут же говорит Моррис.

Я хмурюсь:

– Почему?

– Из-за моих чисто эгоистических соображений. – Он усмехается. – Любопытно посмотреть, что он придумал.

Я сжимаю губы, чтобы не рассмеяться:

– Честно? Мне тоже.

* * *

Через два дня после того как судьба преподнесла мне подарок в виде обитой красным бархатом кушетки, я сворачиваю с шоссе в сторону Гастингса, а Гаррет тихо сидит на пассажирском сиденье. Мы возвращаемся из нашей часовой поездки в Уилмингтон и всю дорогу не разговариваем. Хотя, по-видимому, у нас разные причины молчать. Я никак не могу перестать думать о ледовой арене, которую мы проезжали по дороге в ресторан. Она не идет ни в какое сравнение с шикарной «ТиДи-Гарден». Просто большое, ничем не примечательное здание, как любая другая старая арена в Новой Англии.

Но я бы продал душу дьяволу за шанс каждый день практиковаться там.

Я вкатываю на подъездную дорожку к нашему дому, но не заглушаю двигатель и поворачиваюсь к Гаррету: