Ошибка - Эль Кеннеди

– Черт. А ты быстро приехала. – Он отбрасывает учебник в сторону и спрыгивает с кровати.

Я влетаю в комнату и закрываю за собой дверь, чтобы ничто не мешало мне устроить ему взбучку.

– Ты в своем уме? – вместо приветствия спрашиваю я. – Ты пошел к Моррису в общежитие и объявил ему о своих намерениях?

Логан слабо улыбается:

– Конечно. Так было благороднее всего. Я не могу ухаживать за девушкой другого парня без его ведома.

– Я не его девушка, – огрызаюсь я. – У нас было всего одно свидание! И мне точно уже никогда не быть его девушкой, потому что он больше не хочет со мной встречаться!

– Какого черта? – Логан выглядит удивленным. – Я разочаровался в нем. Мне казалось, что в нем больше соревновательного духа, чем оказалось на самом деле.

– Издеваешься? Будешь притворяться, что тебя это удивляет? Моррис не хочет больше встречаться со мной, потому что ты, осел, сказал ему, что он не должен.

В его глазах появляется искреннее изумление:

– Не говорил я ничего такого.

– Нет, говорил.

– Это он тебе так сказал? – уточняет Логан.

– Не то чтобы прямо так…

– Понятно. Тогда как?

Я стискиваю зубы до боли в челюстях.

– Он сказал, что выходит из игры, потому что не хочет оказаться втянутым в наши сложные отношения. Я ответила, что у нас нет никаких отношений, ведь мы не вместе. – Мой гнев усиливается с каждым словом. – И тут он заявил, что я должна дать тебе шанс, потому что ты, – здесь я яростно делаю кавычки в воздухе, – «хороший парень и заслуживаешь этого».

Логан ухмыляется.

Я тычу в него пальцем:

– Ты еще смеешь улыбаться? Это же очевидно, что он говорил твоими словами. И какого черта он что-то там лопотал о том, что вы «семья»? – Недоумение, охватившее меня при разговоре с Моррисом, вновь возвращается, и я начинаю метаться по комнате. – Логан, что ты сказал ему? Ты промыл ему мозги или что? Почему вы какая-то там «семья»? Вы ведь даже не знакомы!

Оттуда, где стоит Логан, раздаются сдавленные смешки. Я резко разворачиваюсь и мрачно смотрю на него.

– Он говорил о семье, которую мы создали в игре Mob Boss. Это ролевая игра, где ты главарь мафиозного клана и воюешь с другими главарями за территорию, деньги и все такое. Мы играли в нее, когда я приходил к нему – засиделся аж до четырех утра. И это было круто. – Он пожимает плечами. – Наш гангстерский синдикат называется Лоррис.

Я ушам своим не верю.

Бог ты мой!

Лоррис? Типа Логан и Моррис? Теперь они как Бранджелина, черт бы их побрал?

– Что происходит? – сердито спрашиваю я. – Вы теперь что, лучшие друзья?

– Он клевый парень. И вообще-то сейчас даже еще больше вырос в моих глазах, когда добровольно решил отступиться. Я не просил его об этом, но Моррису, похоже, очевидно то, что ты отказываешься видеть.

– Да? И что же это? – ворчу я.

– Что мы с тобой созданы друг для друга.

У меня нет слов. Потому что никакими словами нельзя точно описать то, что я сейчас чувствую. Ужас? Безумие? Нет, конечно, я не влюбилась в Морриса по самые уши, ничего такого, но если бы я знала, что мои поцелуи с Логаном на той вечеринке приведут к… этому, то надела бы на себя чертов пояс целомудрия.

Я делаю вдох, чтобы успокоиться.

– Ты использовал меня, – напоминаю я Логану.

На его лице появляется сожаление:

– Не умышленно. И я пытаюсь загладить свою вину.

– Как? Приглашая меня на свидание? Покупая мне маффины и целуя на вечеринках? – Сейчас я чувствую себя настолько уставшей, что едва могу ясно соображать. – Но знаешь, я чертовски сомневаюсь в том, что действительно нравлюсь тебе, Логан. Все, что ты делаешь, как мне кажется, продиктовано твоим эго. Ты пришел ко мне снова, после той нашей первой встречи, только потому, что не мог вынести того, что я не получила оргазма. А на вечеринке, когда ты узнал, что я пришла в компании другого парня, то повел себя так, словно хотел заявить о своих правах на меня или типа того. Твои действия так и кричат о себялюбии, но никак не о твоих искренних чувствах ко мне.

– Это неправда. А как же тот вечер, когда я пришел в столовую? Как этот поступок потешил мое эго? – угрюмо спрашивает он. – Ты мне нравишься, Грейс.

– Почему? – с вызовом спрашиваю я. – Почему я тебе нравлюсь?

– Потому что… – Он проводит рукой по своим темным волосам. – С тобой весело. Ты умная. Милая. Ты можешь меня рассмешить. О, и у меня стоит от одного взгляда на тебя.

Я стараюсь не рассмеяться:

– Что еще?

От смущения Логан краснеет:

– Трудно сказать. Мы не так хорошо знакомы, но все, что я знаю о тебе, мне нравится. И все, что я не знаю, я хочу узнать.

В его голосе столько искренности, но часть меня по-прежнему не хочет довериться ему. Это та обиженная, униженная Грейс, у которой почти был с ним секс в апреле. Которая сказала ему, что она девственница, а он спрыгнул с кровати так быстро, словно та кишела муравьями. Которая сидела перед ним – голая, – когда он говорил ей, что не может переспать с ней, потому что влюблен в другую девушку.

И, словно почувствовав мои сомнения, Логан начинает умолять:

– Дай мне еще один шанс. Позволь мне доказать тебе, что я не самовлюбленный засранец.

Я медлю в нерешительности.

– Пожалуйста. Только скажи, что я должен сделать, чтобы ты пошла на свидание со мной, и я это сделаю. Сделаю все, что угодно.

Хм. Это уже интересно.

Я не из тех, кто играет в игры. Честно. Но по-прежнему не в силах побороть мучительные сомнения, и мой внутренний голос шепчет мне, что намерения Логана, возможно, не так уж чисты.

Но в то же время, я не могу заставить себя снова отказать ему, потому что другая часть меня, та самая, которой нравится быть с ним рядом, хочет, чтобы я сказала «да».

Боже, может быть, мне действительно нужно, чтобы он доказал свои чувства. Может, мне нужно, чтобы он доказал, что серьезно настроен. И тут мне в голову закрадывается одна мысль. Сумасбродная. Возмутительная даже. Но если Логан не сможет справиться с этими простейшими задачами, то вряд ли заслуживает второго шанса.

– Все, что угодно? – задумчиво спрашиваю я.

Его синие глаза загораются решимостью.

– Все, что угодно, красавица. Абсолютно все.

– Что еще рифмуется с «бесчувственный»? – Одуревший от своего задания, я постукиваю ручкой по столешнице кухонного стола. Кто знал, что сочинять стихи будет так чертовски сложно?