Истерли Холл - Маргарет Грэм

Когда девушки занялись делом, она подтолкнула Эви к плите, потуже завязала фартук и сказала, указывая на чайник:

– Будь умницей, поставь-ка нам всем чайку. И имей в виду: ты не первая и не последняя, у кого дошло дело до кулаков с этим гадом, так что не принимай близко к сердцу. Пусть юный Саймон тебе поможет.

Миссис Мур взгромоздилась на табуретку, вытащила свою поваренную книгу и положила ее перед собой. Заляпанные жиром страницы с рецептами стали прозрачными, как и в собственной поваренной книге Эви. Она считала эти пятна медалями. Миссис Мур расправила плечи.

– А теперь принимайся за работу, впереди куча дел, кроме того, мне нужно еще раз напомнить девушкам, что Роджер – не тот человек, с которым стоит водить хороводы вокруг куста крыжовника[25].

Зал для прислуги озарял мягкий свет свечей, стоявших на столах. Оранжевые и желтые хризантемы украшали помещение, их аромат смешивался с запахом растаявшего воска. Мистер Харви и миссис Грин повели всех в зал. Восхищенного аханья не слышалось, потому что слуги все сделали сами, но общий вздох удовлетворения пронесся по залу. Лорд и леди Брамптон уже ожидали их, стоя с одной стороны зажженного очага справа от входа. По другую сторону стояли леди Вероника и Оберон. Эви спряталась за спиной миссис Мур, не желая приближаться к лорду Брамптону и уж тем более говорить с Ублюдком, но он направился в сторону слуг, как обычно, нахмурившись и поджав губы так, что вместо рта осталась видна одна полоска. Эви с любопытством подумала, что его супруге было бы трудно с ним целоваться, если, конечно, такое вообще возможно.

Леди Брамптон, мистер Оберон и леди Вероника последовали за ним, каждый выбрав себе определенную группу слуг, как будто шли в атаку на врага. Что ж, возможно, так оно и было.

Эви присела, когда леди Брамптон приблизилась к миссис Мур.

– Я восхищена, миссис Мур. Уровень вашего кулинарного искусства становится с каждым месяцем все выше. Вы настоящее сокровище.

Улыбка леди Брамптон была любезной, но глаза оставались холодными.

– У меня великолепные помощницы, особенно Эви Энстон, миледи.

Миссис Мур повела рукой в ее сторону. Господи, зачем она это сделала! Эви не имела ни малейшего желания оказаться в центре чьего бы то ни было внимания. Она не доверяла этой семье. Они вполне были способны уволить миссис Мур и поставить Эви на ее место, потому что так было бы дешевле. И она проговорила:

– Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, миледи, но миссис Мур слишком добра. Ее советы бесценны. Я просто выполняю ее указания. И без них я растерялась бы.

В этот момент она заметила, что в их сторону повернулась леди Вероника. Лучше бы она отрезала себе язык! Но леди Брамптон уже говорила:

– Да, я вижу, что ты еще слишком молода, чтобы быть такой искусной в кулинарии.

Она прошла дальше. Эви вспыхнула от гнева и одновременно облегченно выдохнула. Миссис Мур спасена, а она сама? Эви бросила взгляд на леди Веронику, которая как раз проходила мимо с видом королевы Александры[26]. Она оказалась совсем рядом с Эви, но в ее глазах не мелькнуло ни искры узнавания. За ней, кивая и улыбаясь, следовал мистер Оберон. Он говорил о том, как приятно их всех видеть, хотя все слуги прекрасно знали, что семейство только и мечтает, чтобы поскорее избавиться от общения с этими омерзительными, немытыми людишками, которым положено оставаться невидимыми и которых они с радостью лишили бы традиции иметь свой праздник раз в году.

Мистер Харви призвал к тишине и поблагодарил лорда Брамптона за щедрость. Во время этой речи Эви почувствовала прикосновение – рука Саймона легла на ее руку. Он тяжело дышал и зашептал ей на ухо:

– Мы все опоздали. Никак не могли застегнуть воротнички, а потом завязать галстуки.

Но для Эви не имело значения, опоздал он или нет, главное, что он пришел. Она сжала его руку, жалея, что не может скинуть дурацкие перчатки из органзы и ощутить его теплую кожу.

– Ты чудесно выглядишь, – тихонько сказал он.

На ней было платье из темно-зеленой тафты. Как и все остальные девушки, она затянула корсет немного туже, чем обычно, и хотя дышать в нем было трудно, дело того стоило. На Саймоне был костюм, жесткий, закругленный воротничок и темно-синий галстук. Он выглядел непривычно, но одежда ему шла.

Наконец с формальностями было покончено, но Брамптоны все еще оставались в зале. Арчи и Джеймс занимались фонографом, но среди такого шума услышать музыку было невозможно, поэтому никто не танцевал. Саймон и Эви кружили, стараясь не приближаться друг к другу вплотную, но в то же время и не отдалялись друг от друга. Милли дышала им в затылок, и Саймон шепнул Эви:

– По-моему, она все такая же капризная.

Эви было так хорошо, когда он близко наклонялся к ней, так сладко чувствовать его дыхание на щеке и шее.

– Я не могу ее отгонять, – ответила она, тоже шепотом, когда они обходили беседующих миссис Грин и миссис Мур. – То она робкая и застенчивая, то злобная, ехидная и запредельно ленивая. Может быть, это потому, что у нее нет отца, или потому, что она жила у родственников. Не знаю, я стараюсь быть с ней терпеливой, но, видит бог, мне это не очень удается.

Он гладил ее по руке вверх, вниз, они были окружены толпой, и Эви надеялась, что он заговорит об их будущем и об их настоящем, о них самих. Но он сказал:

– С музыкой безнадежная история. Попрошу-ка я Берни и Томаса пойти со мной и принести наши скрипочки. Так быстрее получится.

Разочарование было таким острым, что она не смогла ответить. Он продолжал:

– Но я смогу в какой-то момент сделать перерыв и потанцевать с тобой. Мы ведь до сих пор ни разу с тобой не танцевали, Эви Энстон.

Ну вот, все снова в порядке.

Пока он ходил за музыкальными инструментами, она стояла рядом с Лил, сделавшей высокую прическу с помощью костяного гребня, и смотрела на все эти группы напыщенно державшихся людей. Девушки подтолкнули друг друга, глядя, как леди Вероника пытается завязать беседу со старшим садовником, от которого и в обычной-то обстановке слова не добьешься, а уж тут он был совершенно невозможен.

Мистер Харви обсуждал с его светлостью возможность заменить фонограф скрипачами. Лорд Брамптон пожал плечами и нахмурился еще больше. Ответ его был кратким. Мистер Харви слегка поклонился, и глава семейства удалился. Мистер Харви кивнул миссис Грин.

Молодые люди вернулись, и оба лакея немедленно бросили возиться с фонографом, как только послышались звуки скрипок. На лицах их было написано явное облегчение.