Собака, которая спасла мир - Росс Уэлфорд

– Осторожная, я бы сказала.

– Нет. Нет! Иногда нужно идти на риск. А я не пошла. Помнишь тот постер на стене у нас в спальне?

– Собачьи Мудрости?

– Если то, что тебе нужно, находится глубоко…

Мы договариваем хором:

– …продолжай копать, пока не найдёшь.

Другая Я просто говорит:

– Я слишком рано перестала копать.

Я обдумываю это. По ту сторону забора мимо проезжает военный грузовик.

– Почему ты сегодня здесь? – спрашиваю я. – В больнице?

– Я знала, каков наш план. Я подумала: если я его не выполнила, может, выполнишь ты. Весь последний год только об этом и думала. Это меня с ума сводило. И, если тебе вдруг интересно, для меня это так же странно, как для тебя. Для меня. И тебя. Ты меня поняла. – Она хихикает, и это выходит так похоже на меня, что я тоже смеюсь, а она смеётся от того, что смеюсь я, и через несколько секунд мы уже воем от хохота, а потом начинаем плакать, и я не знаю, о чём плачу.

– Мистер Мэш? – спрашиваю я, и Другая Я мотает головой, а я резко вдыхаю.

– Но мы взяли образец его крови, – говорит она. – Это было умно. Это нам поможет.

– Доктор Преториус?

– Она умерла в больнице. Очередной сердечный приступ. Все её вещи выбросили. Никто не знал, что это такое, да и, честно говоря, у всех были другие заботы. Джорджи? – Другая Я поворачивается ко мне, вытирая слёзы, но они только сильнее выступают. – Ты обязана это сделать. Обязана. Как бы странно всё ни было, ты должна это остановить. Я могу достать тебе лекарство. Ты сможешь унести его назад в… в… прошлое, видимо?

– Джорджи! Вот ты где!

Мы обе шокированно оборачиваемся. Джессика смотрит сначала на Другую Меня, а потом на меня. И тут случаются сразу две вещи одновременно. Сигнал на моём телефоне начинает пищать – динь-дон, динь-дон – предупреждая, что моё время в Куполе вот-вот подойдёт к концу.

А Джессика? Она смотрит на меня, потом на Другую Меня, потом снова на меня, любопытно прищурив глаза.

– О Господи…

– …Боже мой! – Восклицание Джессики по-прежнему звенит у меня в ушах, когда всё чернеет, и я падаю на колени со знакомой жуткой головной болью, в точности как раньше. Я скребу пальцами по шлему, нащупывая застёжку.

В голове у меня, за глазами, как будто устроили шоу фейерверков: каждый укол боли сопровождается вспышками и цветными залпами, и я жадно глотаю воздух. Откуда-то, словно сквозь много миль, доносится голос.

Я поднимаю взгляд. Я снова в Куполе, в своём времени.

– Джорджи? Джорджи? – Это Рамзи, но в полной темноте павильона я его не вижу. Когда в голове проясняется, я понимаю, что нас с ним разделяют не многие мили, а всего пара метров.

– Где ты, Рамзи? Ты в норме?

– Ага. Голова раскалывается адски, но да. Я застрял. Пока пол активен, я не могу по нему ходить: ноги остаются на том же месте, когда двигаюсь.

– Я знаю. Так бывает. Но сейчас всё прекратилось, кажется.

Тьму внезапно пронзает фонарик телефона Рамзи. Его луч описывает широкий круг над нами и останавливается на моём лице, и я зажмуриваюсь. У меня такое чувство, будто я на допросе, особенно когда Рамзи говорит:

– Ты его достала?

Тогда всё произошедшее и обрушивается на меня со всей мощью, словно ливень стыда. Я мотаю головой, но не могу выговорить слово «нет». Свет бьёт мне в глаза, и я не вижу реакции Рамзи, но с его стороны очень мило, что он не говорит то, что сказала бы я, а именно: «Почему, блин, нет?»

Мы пересекаем круглый пол, светя фонариком, чтобы найти вход во флигель. Вместе мы распахиваем дверь и при виде представшей перед нами картины ахаем.

В противоположном конце комнаты, прислонившись к стене, лежит доктор Преториус. Рядом с ней сидит мистер Мэш и тычется носом ей в ладонь. Поначалу мне кажется, что она умерла, но потом её глаза приоткрываются. Она облизывает губы сухим языком и хрипит:

– Привет, ребятишки.

От этого усилия глаза у неё снова закрываются.

– Доктор Преториус! – восклицаю я, кидаясь к ней. – Вы в порядке?

– Ага. Шикарно, – отвечает она, не открывая глаз. – Просто, знаете, у меня был небольшой повторный инфаркт миокарда. Сердечный приступ то есть. – На эту фразу у неё ушло столько сил, что дышит она неглубоко и часто. – Вообще-то… он ещё… в процессе.

– Мы должны отправить вас в больницу, – говорит Рамзи и достаёт телефон, чтобы позвонить.

Она так рьяно возражает, что мы вздрагиваем.

– Нет! Нет, нет, нет. Дайте мне аспирин. Вон там… в ящичке.

Она жуёт белую таблетку и запивает водой из бутылки, стоящей на столе. Она с трудом моргает и наконец фокусирует взгляд на мне.

– Прости, что разорвала связь. Я просто отрубилась. Очнулась только благодаря твоей треклятой псине – он лизал мне лицо. Ох и воняет же от него. – Она ещё раз с усилием вдыхает. – Не знаю, сколько мне осталось, но мы должны всё закончить. Если я попаду в больницу, это затянется на дни, недели. А может, знаете… навсегда.

Я говорю:

– Но если вы не попадёте в больницу, вы умрёте!

Лицо доктора Преториус кривится от спазма боли, и она делает долгий вдох сквозь зубы. Она тяжело дышит, отвечая:

– Мы все умрём, ребёнок. И целая куча нас – гораздо скорее, если мы этого не сделаем. До тех пор, пока спутник снова будет над нами, осталось девяносто минут. Придётся ждать здесь, потому что снаружи толпа злых, обеспокоенных людей. Ты сможешь вернуться и закончить начатое?

Есть ли у меня выбор? Выбора у меня нет. Я видела, что произойдёт, если я не вернусь. Множество людей умрёт.

Рамзи умрёт.

Главное – не забывать о Собачьих Мудростях. Я должна продолжать копать.

Словно в ответ мой телефон вибрирует – звонит папа. Я не отвечаю, раздумывая, что делать, а через несколько секунд отклоняю вызов. Я просто не знаю, что ему сейчас сказать. Вместо этого я зарываюсь лицом в шерсть мистера Мэша, глубоко вдыхаю его собачий запах и изо всех сил стараюсь не расплакаться. Сейчас не до этого.

Внезапно в дверь зала управления начинают колотить, и мы все поднимаем головы.

– Пустите меня! Пустите меня!

Это крупная светловолосая девочка в электрически-зелёном лайкровом спортивном костюме. Я не могу вспомнить её имени, пока его не произносит Рамзи.

– Сасс!

Память резко возвращается. Я совсем забыла, что она была внизу. Я забыла, кто она такая. С моим мозгом опять что-то не так, но я ничего не говорю. Сасс врывается в комнату, в панике размахивая руками.