Палач - Виктория Крэйн

— Девочка, — прошептала мать моего Принца. — Что с тобой произошло? Как давно ты в таком состоянии?

Я ничего не ответила, просто снова закрыла глаза. Мне было все равно. И тогда Ариэль запела что-то тихим мелодичным голосом. И я встала с постели. Я снова была сильной, снова ноги меня держали. Кем была Ариэль? Могущественной колдуньей? Мне было все равно. Для меня она была матерью моего Люциана, и все.

— Зачем? Зачем все это, Ариэль? — спросила я. — Меня все оставили, и это хорошо, я не желаю жить. Дай мне уйти.

— Не дам, Мирослава, — она покачала головой. — Когда-нибудь твой сын захочет с тобой познакомиться. И ты будешь к этому готова. Ради сына, Мирослава. Ради Люциана. Который тебя любил.

— Любил? — Я посмотрела на нее.

— Конечно, милая. Он тебя очень любил. Иначе, разве он был бы с тобой? Разве оставил бы Зофиру? Разве подарил бы тебе сына? А он очень рисковал, сделав тебе ребенка. Ты могла бы умереть от одного соития с ним, в его истинном обличье.

— Что? О чем ты, Ариэль?

Впервые за этот долгий страшный год я почувствовала хоть какой-то интерес.

— Кем ты считаешь Люциана, Мири? Демоном?

— Наверное, — я пожала плечами. — Какая мне разница. Он — Люциан. И я… — Я всхлипнула. — Я люблю… я… я… любила его, неважно, кто он такой.

— Я верю тебе, милая, иначе меня бы сейчас здесь не было… Люциан мог зачать с тобой ребенка только будучи в своем истинном обличье, в демоническом, если хочешь. Но ты выжила, а значит, он тебя берег.

— Я не помню. Такого.

— Конечно, не помнишь. Он стер тебе память. Но иначе ты бы не смогла забеременеть. Он любил тебя. И… ты должна знать. У тебя больше никогда не будет детей. Ребенок демона не дает шанса на жизнь другим. Так положено. И… если бы ты была смертной, ты бы не пережила беременность. Но все равно это было тяжело для тебя, и поэтому Люциан позвал меня. Сама бы ты не родила. И ты должна жить ради этого. Ради Люциана. Ради того, чем он пожертвовал ради тебя и ребенка. Понимаешь меня?

Я понимала. Разумом. Но сердце мое отказывалось это принимать.

Ариэль вдруг шагнула ко мне, обняла меня. Прижала к себе.

— Поплачь, — произнесла она шепотом. — Поплачь, милая.

И я заплакала. А мать моего погибшего любимого укачивала меня, словно была и моей матерью.

Она приходила ко мне часто, почти каждую ночь. Она рассказывала мне о Люциане. О том, кто он такой. О том, каким он был. О том, что он любил мир смертных, что ему больше по душе были человеческие реальности. Поэтому он редко бывал дома. Люциферу это не нравилось, ведь Люциан был его любимым сыном. Но мой Палач всегда был непокорным, и он ушел. И скитался по мирам. И однажды нашел этот мир. Мир, где встретил меня. Я спросила Ариэль про Договор между Князем и Люцифером. Мать моего Принца усмехнулась.

— Отец хотел наказать Люциана, заставил его подчиниться низшему. То есть Князю. Князь знал далеко не все о Люциане. О том, кто служил ему, но… его знаний хватало, чтобы не переступать грань в общении с моим сыном. И в конце концов, они подружились. Не знаю, как такое могло быть, но Люциану здесь нравилось. И здесь он встретился с тобой… Я сделала для тебя амулет, Мирослава. Он прост. Никто не захочет его у тебя отобрать — это не драгоценность.

Ариэль протянул мне небольшой черный медальон. Я взяла его. Она показала мне, куда нужно нажать, чтобы раскрыть его. И я раскрыла. И у меня над ладонью в сиянии искр проявился образ моего Принца.

Я смотрела на такое родное лицо, живое лицо, а слезы катились у меня из глаз.

— Это его трон, Мирослава, трон в его родном мире. Мой сын тут таков, каким иногда его видели и у нас. Таким его видела ты. Медальон поддержит тебя в минуту отчаяния, Мири. Носи его всегда.

— Да, — прошептала я. — Я его никогда не сниму.

И я надела на шею цепочку и прижала медальон к сердцу.

На следующий день я покинула свою добровольную тюрьму. Я вышла вниз, к людям. На меня смотрели как на привидение. Я была бледна, вся в черном. Я была тенью себя прежней, но я вышла к людям. Я вышла к Князю. Тот поднялся мне навстречу. Протянул мне руку, и я ее приняла.

— С возвращением, Мирослава, — проговорил он едва слышно, и глаза его подозрительно заблестели.

Я слабо улыбнулась и села рядом с ним за стол.

Я медленно возвращалась к жизни. Ради ребенка, которого я никогда не увижу. Ради Палача, который никогда больше никого не накажет. Жизнь продолжалась, и я продолжала жить.

А однажды я пришла к Князю и легла с ним в постель. Мое тело реагировало на его ласки. Но я не издала ни стона. Ни звука. Мне был нужен кто-то рядом. Поддержка, мужское плечо. Князь все понимал. Перед его людьми я все еще оставалась его супругой, Княгиней. Никто не забыл, что я ушла от Князя к его Палачу, но никто меня не смел осуждать. Потому что сам Князь меня не осуждал. Он был мне другом и отцом. Если бы не он, я бы, наверное, погибла. Поэтому я платила ему тем, чем только могла, своим телом, своей заботой, своим вниманием. Я не могла его любить, но я была к нему привязана. Он никогда ни слова мне не сказал, что ему этого мало. Он был лучшим на свете, моим рыцарем…

Как-то он предложил замуровать вход в покои Палача, и я согласилась. Я никогда больше не поднималась на третий этаж замка. Я никогда не смотрела в зеркало на свою спину. И Князь, лаская меня, никогда не касался моей спины. Я ему была за это благодарна…

Мы ездили на охоту, мы навещали соседей. Мы жили… Но в сердце моем таилась тоска. Меня звало что-то… Другие миры? Моя сущность взывала ко мне. Мне было нужно что-то еще.

И как-то Князь сказал мне:

— Я не могу удержать тебя, Мири. Ты хочешь уйти. Я это знаю… Совсем уйти.

— Да, Князь. Я не могу больше оставаться здесь. Не могу.

— Понимаю. Но пообещай мне. Если я тебе буду нужен, если ты захочешь вернуться, этот замок — твой. Ты всегда сможешь сюда вернуться.

— Спасибо, — кивнула я и обняла своего опекуна.

А потом мы любили друг друга в последний раз. И я попрощалась с Князем. Попрощалась с замком. Я никогда сюда не вернусь. Я дала слово Ходящей-сквозь-миры и запечатала для себя этот туннель. Я попрощалась с эти миром и ушла…

Я скиталась по мирам. Веками. Реальности сменяли друг друга. Лица сменяли друг друга. Я не была одна. Рядом были мужчины. Но многих пугала тоска в моем взгляде и… шрамы на моем теле. А ночами я просыпалась от кошмаров, и никто не мог мне помочь.

Часто на своем пути я встречала то, что называлось Аркой. Но я держалась от нее подальше. Арка у меня была связана с Люцианом, и было слишком болезненно думать об этой связи. Да и не тянула меня в эти ходы. Чуждые, странные, безликие. Неживые. Они меня пугали.

В более развитых мирах у Арки была репутация. Жуткая. Ее хранили беспощадные люди, которые безжалостно уничтожали тех, кто приближался к Порталу слишком близко. Но мне было все равно. Я отдалилась от этого. Не хотела ничего знать. У меня были свои пути и свои порталы. Я была сама по себе, и никто не ведал, кто я такая. И я никогда не встречала таких, как я…