Рассвет на чужой планетой - Галина Львовна Романова

— Там есть вода?

— Может быть. Во всяком случае, я на это надеюсь, — Валентина последний раз смерила глазом расстояние и спрыгнула наземь.

— Надо пойти и проверить! — Тиока затрясла ее за локоть.

Валентина и сама об этом думала, но возникали сомнения.

— Мы не можем удаляться от маячка, — промолвила она.

— Но это же ненадолго! И потом, разве мы не увидим издалека, что сюда садится корабль? Или ты думаешь, что они приземлятся где-нибудь за горами, а сюда отправятся пешочком?

Девушка не могла не принять логику подруги. В самом деле, грохот и вспышка от спускаемого аппарата — даже если спасатели останутся на орбите и отправят сюда лишь небольшой катер — будут слышны издалека. И длиться посадка будет несколько минут. Они успеют засечь время и место. Но успеют ли так быстро добраться до точки посадки? Ведь растительность — и открытая вода! — могут находиться на расстоянии в несколько километров отсюда.

— Мы можем оставить им послание, — предложила Тиока, когда девушка поделилась своими сомнениями. — Напишем записку…

Это было самым простым и естественным выходом, но Валентина продолжала колебаться.

— Рози, — вспомнила она. — Кто-то должен остаться с нею. Она не может тут одна…

Бросить тяжело больную женщину, может быть, даже умирающую, было выше ее сил. Даже если принять и смириться с тем фактом, что они ничем не смогут ей помочь и останется лишь наблюдать агонию. Но ведь порой это тоже важно — когда рядом с тобой в эти последние минуты жизни будет кто-то, кому ты не безразличен, кто просто будет за тебя переживать и держать за руку, пока мир погружается в ничто, пустоту и темноту, а сознание медленно угасает навсегда. Кроме того, неизвестно, уцелел ли кто-нибудь иэ экипажа «Агути». Может быть, они единственные живые люди на всей планете. И одиночество должно ощущаться для них сильнее…

— Что ты предлагаешь?

— Одна из нас пойдет на разведку, а вторая останется тут, — пожала плечами Валентина.

— Я боюсь, — тут же высказалась Тиока.

— Чего боишься? Остаться тут или идти туда?

— Боюсь остаться одной.

— Тогда побудь с Рози.

— Еще чего! — девушка все-таки сдержалась и понизила голос, чтобы медичка не могла ее расслышать. Она даже отступила на шаг, скрываясь в тени капсулы, чтобы было трудно прочесть ее возражения по губам. — Ты хочешь бросить меня тут одну… наедине со всем вот этим? А если с тобой там что-нибудь случится? Если ты не вернешься? Ты подумала о том, как я буду справляться со всем одна? Рози, капсула, вода… все остальное, наконец!

Валентина только покачала головой. Об этом она не думала. Все ее детство в горах Сатурнии прошло под знаком опасности. Землетрясения, сели, оползни, лавины были типичным явлением для этой планеты. Если бы не гигантские запасы полезных ископаемых, из которых практически состояли горные массивы, на столь сейсмически активной планете вряд ли появились бы постоянные поселения. Но люди умеют приспосабливаться ко всему, не только к мягкому климату Весты с ее малость разреженной атмосферой, обильной изотопами кислорода. Девушка с детства знала, что надо уметь не терять головы и не тратить время и силы, нужные для выживания, на бесполезные эмоции. Она лишь немного расслабилась на благополучной Весте, где не знали подобных катаклизмов, но здесь и сейчас вбитые в подсознание навыки проснулись. Проблемы надо решать по мере их поступления. Главное сейчас — найти пресную воду и пищу, а также озаботиться посланием для спасателей. Когда это будет сделано, можно заняться устройством временного лагеря, для чего придется изучить окрестности. Проблема с Рози к тому времени как-нибудь решится — либо солидная порция антибиотиков, которые вкололи женщине, как-то справится с инфекцией, либо… Об этом Валентина сама старалась не думать.

— И что ты предлагаешь?

— Я пойду с тобой, — Тиока вцепилась ей в руку всеми десятью пальцами и несколько раз энергично встряхнула.

— А Рози? Мы ее тут бросим?

Они обернулись на лежащую на земле медичку. Та все еще была в сознании — во всяком случае, глаза ее были открыты, но оцепеневший взгляд их был направлен куда-то вглубь. В уголках губ налипли ядовито-желтые крошки — остатки чипсов. Она столь напряженно прислушивалась к своим ощущениям, что, казалось, перестала воспринимать окружающее. Плотно стиснутые зубы, напрягшиеся желваки и вздувшиеся воздушные полости на лбу свидетельствовали о том, какую внутреннюю борьбу она ведет сама с собой.

— А что нам делать? — Тиока так и не выпустила ее руки. — Сидеть и ждать, пока все будет кончено?

— Молчи! — Валентина не выдержала и коротко шлепнула подругу по губам. — Не смей так говорить!

Ей делалось жутко при одной мысли о том, что Рози умрет. И страх этот усиливался еще и потому, что они ничем не могли ей помочь. Лекарства могли только приостановить заражение и ослабить боль. Если не случится чуда, и организм вместе с антибиотиками не справится с опасностью, рано или поздно перитонит ее убьет… если спасатели не успеют вовремя. Но каждая лишняя минута уменьшала шансы. Они должны явиться сегодня… в крайнем случае, завтра до полудня. Иначе никакая суперсовременная медицинская техника не сможет спасти умирающую. Ведь сегодня уже второй…нет, если считать с момента катастрофы, уже третий день. Эх, как жалко, что она не медичка! Она даже не может точно сказать, права ли Рози, поставив себе такой диагноз.

Рози почувствовала ее взгляд и чуть повернула голову. На ее бледных, перепачканных чипсами, губах показалась слабая улыбка.

— Помогите… перевернуться на бок.

Валентина кинулась помогать.

Свернувшись калачиком, Рози прижала руки к животу, напряглась, и ее стошнило выпитой накануне водой, размоченными чипсами и чем-то слизисто-зеленым, едко пахнущим. Она скривилась, попытавшись отстраниться, и Валентина поспешила вытереть ее лицо пучком сорванной «травы». Запах, который источала сама трава, был не намного слабее и весьма специфический.

— Спасибо, — прошептала женщина. — Вот так мне лучше… Уже почти не болит.

— Это хорошо, — Валентина села рядом, провела рукой по ее лбу. — У тебя жар.

— Ничего. Это временно. Я знаю.

Она произнесла эти слова с такой интонацией, что с нею никто не стал спорить.

Некоторое время прошло в тягостном молчании. Девушки сидели на земле и озирались по сторонам. Рози, которую время от времени сотрясала мелкая дрожь, лежала между ними. Время от времени Валентина смачивала ей губы водой, но пить не давала — водой больную тошнило почти сразу.

Солнце тем временем поднялось с горизонта наверх. Чистое, без облаков, небо посветлело до нежно-изумрудного. Легкий ветерок слегка разгонял начинающуюся жару, но заодно приносил запах метана и сероводорода. Пришлось снова достать респиратор и передавать его друг другу. Девушки пробовали пользоваться фильтрами, но те, устраняя запах, заодно затрудняли дыхание, так что от них пришлось отказаться. Рози не хотела пользоваться респиратором, пыталась отвернуться, но Валентина все равно время от времени прикладывала его к лицу женщины, позволяя сделать хоть несколько нормальных вздохов.