Комфлота Бахирев - Борис Царегородцев

Неподалеку от лагеря были обнаружены несколько массовых захоронений, в которых было несколько тысяч умерших и убитых из этих лагерей. Я решил, пока Канаян не успокоится, не стоит говорить ему о его людях. Глядя на него, я подумал: если бы этот город брали одни только армянские части, тут в живых не осталось бы ни одного турка.

Вскоре приехал полковник Мартынов на раздобытой где-то бричке. Когда все собрались, мы обговорили наши дальнейшие действия на несколько дней вперед, пока войска закрепляются на берегу. Все понимали, что несколько спокойных дней у нас есть, так как турки сейчас подавлены, да и войск поблизости у них нет. Вот этими днями нам надо в полной мере воспользоваться и построить крепкую оборону.

К 19 июля вся территория в радиусе тридцати верст от города была нами захвачена. Перевалы на всех трех дорогах через горы были в наших руках. Почти на всех горных тропках стояли заслоны. Еще я попросил генерала Лобачевского и его штаб распустить слух, чтобы на каждом углу говорили, что через неделю сюда начнут прибывать войска для наступления по двум направлениям. Одно – через центр Турции на Адану, где скоро должны высадиться наши союзники и повести наступление навстречу нам. Второе наше наступление должно проводиться на угольный район Зонгулдак—Эрегли, чтобы захватить его и оставить турок без угля.

А на следующие сутки из Синопа вышел еще один конвой в сторону Крыма, но на этот раз с освобожденными военнопленными и гражданскими. Но всех за раз мы не смогли отправить, надо организовывать еще один конвой. Решили, что следующий конвой пойдет в Трапезунд, туда мы собрались отправить армян и тех греков, которые не захотели выезжать в Крым, а остаться в занятой нами восточной части Турции.

Захват Синопа для турок был полной неожиданностью – это же в двухстах милях от ближайшего к нему занятого русскими Трапезунда.

Через несколько дней после того, как мы заняли Синоп, в Стамбуле у султана собрался большой военный совет. Откровенно говоря, султан Решад Мехмед V практически не имел никакой власти в Османской империи, как и великий визирь, Саид Халим-паша. Вся власть была сосредоточена в руках трех человек, которые установили военную диктатуру, – «трех пашей», или триумвирата. Это лидеры государственного переворота 1913 года – Исмаил Энвер-паша, присвоивший себе портфель военного министра, но до этого он женился на племяннице султана. Это чтобы как-то сгладить захват власти, все же через племянницу он стал ближе к султану. Следующий в этой тройке был министр внутренних дел Мехмет Талаат-паша, потом полковник Ахмед Джамаль-паша, ставший морским министром. Мехмед V хотя и считался главнокомандующим вооруженными силами Османской империи, но главным тут был Энвер-паша. Также на этом совещании присутствовали еще несколько военачальников, и одним из них был принявший на себя командование объединенным германо-турецким флотом вице-адмирал турецкого флота (контр-адмирал германского флота) Вильгельм Сушон. Это он, находясь в момент объявления войны со своим отрядом кораблей в составе «Гебена» и «Бреслау» в Средиземном море, в условиях полного господства английского флота, должен был или погибнуть, или затопить свои корабли. И сейчас никто не скажет, что это было – или такой уж везучий был адмирал Сушон, или англичане, как всегда, сыграли в свою игру. Но немецкие корабли не только не были пущены ко дну, но сумели проскочить буквально под дулами неприятельских пушек и совершенно невредимыми достигли турецких территориальных вод. Сутки спустя Берлин объявил во всеуслышание, что кайзер Вильгельм «уступил» оба корабля турецкому правительству. Качественное превосходство этих кораблей над прочим составом турецкого флота делало их совершенно уникальным фактором в боевых действиях на море. Своих самых опасных противников черноморцы метко окрестили «дядей» и «племянником». Вместе с кораблями под сень полумесяца перешел и весь их личный состав, а командующий германским отрядом контр-адмирал Сушон сменил свой прежний головной убор на мусульманскую феску и стал именоваться теперь «Сушон-паша».

– Кто может сказать, зачем русским понадобилось так далеко в нашем тылу брать этот город?

– Достопочтенный Энвер-паша, нам стало известно, что русские затеяли это только ради военнопленных, которых они там освободили, – высказался великий визирь.

– Тогда почему они его не оставили, как только освободили всех военнопленных?

– Там были также лагеря для интернированных иноверцев, но в основном армяне и греки, – вставил Талаат-паша.

– Так почему вы их всех не уничтожили, а продолжали содержать в этом лагере, переводить на них еду? Вам что, продовольствие девать некуда, не понимаете, что его у нас даже для своего народа не хватает, – раздраженно заметил Энвер-паша.

– Как, и военнопленных тоже уничтожить? Но что тогда о нас будут говорить, если мы начнем уничтожать военнопленных. Тогда и наши противники будут так же поступать с нашими военнопленными.

– Я не говорил о военнопленных, и вы меня хорошо поняли, уважаемый Халим-паша. Надо было уничтожить всех этих неправоверных собак. Сколько их там было?

– По последним сводкам месячной давности, где-то около двадцати шести тысяч – ответил Талаат-паша. – В основном там содержались женщины, дети, небольшая часть стариков и около трех тысяч мужчин. А сколько осталось в живых на момент освобождения, таких данных у меня нет. Вот именно, неизвестно, а теперь эти три тысячи жаждущих мщения мужчин, если только они не передохли, вступят в армию этих северных гяуров. Вам, я думаю, не стоит объяснять, на что способны люди, стремящиеся во что бы то ни стало отомстить. Нам известно, что в оккупации города вместе с русскими участвовали и эти подлые собаки, они вырезали ни в чем не повинных жителей города.

– Нам докладывают, что русские укрепляются там. Занимают перевалы на дорогах, ведущих к городу. Поступают сведения, что они через Синоп будут перебрасывать войска для наступления во внутренние районы страны. А чтобы выбить их оттуда, у нас там нет войск. По морю мы не можем ни одного солдата перебросить из-за подавляющего превосходства русского флота. В проливе мины, перед проливом русские подводные лодки. Для того чтобы перебросить хотя бы дивизию по суше, понадобится много времени, но это все же безопаснее, чем переброска солдат по морю. Но нам срочно нужно перекрыть все дороги, ведущие из Синопа. Если правда все то, о чем говорят люди, которые вырвались из захваченного города, – что вскоре начнется переброска русских войск в Синоп – это для нас будет катастрофа. У нас там поблизости и пяти тысяч солдат не наберется, и задержать русских нечем.

– Фарватер в проливе мы уже очистили, осталось только перед проливом сделать проходы, и корабли могут выйти в море, – проговорил контр-адмирал Назми Эмин-бей, командующий противоминной обороной.

– Ну, очистили вы от мин фарватеры, но выйти в море мы все равно беспрепятственно не можем. У русских там, на выходе, и подводные лодки, и корабли дежурят. А они не гнушаются, топят все, что держится на плаву. У нас нет возможности даже подвозить уголь, а через три-четыре месяца похолодает, сухопутным путем и сотой доли доставить мы не можем, – констатировал Энвер-паша.