Темное озеро - Линда Кейр
Шрифт:
Интервал:
Мама и папа — мама в особенности — горят желанием узнать, кто же он. Они уверены, что Энди с кем-то встречается. Понятно, что мне будет больно… я и так уже страдал, не понимая, почему она решила расстаться. Но это все было ТЕРПИМО в сравнении с ужасным знанием того, что у нее появился кто-то другой, и тем более со знанием того, КТО ИМЕННО.
Вчера вечером, пытаясь уговорить меня спуститься к столу, чтобы выпить шампанского, мама совершенно невинно, явно ни о чем не догадываясь, спросила:
— Ты знаешь, с кем она встречается?
А я брякнул:
— С тем, с кем не следовало бы, — запоздало осознав, что мне не следовало ничего говорить.
Пока я сам не придумаю, что делать.
2 января 1997 года,
четверг
Жизнь прекрасна.
Просто обалденно прекрасна.
В общем, вчера мы катались на лыжах, и я, все ломая голову над тем, как бы мне отомстить Хренову Далласу Уокеру, внезапно осознал нечто важное, и это важное привело меня в дерьмовое настроение. Позже, когда мы с папой сидели на подъемнике, он принялся укорять меня за то, как «безрассудно» я катаюсь. Мы крупно поспорили, и отстойнее всего, что невозможно было сбежать от этого спора, болтаясь в воздухе на высоте тридцати футов.
Когда мы достигли вершины, я смылся. Покатил искать своих друзей на дальние склоны, где они собирались кататься. Наверху около подъемника их не оказалось, и я решил проверить, насколько быстро сумею скатиться к подножию. Просто рванул напрямик, на пределе возможностей, как на олимпийском спуске. Крутые ощущения экстремальной скорости. По-моему, спуск занял около шестидесяти секунд, и даже если б я устроил там стремную гаражную распродажу, то, готов поспорить, никто даже не вспомнил бы, как я выгляжу, учитывая, на какой скорости я пролетел мимо.
Я подождал немного у подъемника, но друзья все еще не спустились, поэтому я решил подняться на северную чашу и спуститься с ее склона. Я ни за что не смог бы съехать там по прямой, поэтому сделал вид, что собираюсь побить мировой рекорд в слаломе. Без остановок, просто крутой стремительный спуск. Я уже был на середине пути, когда словил кант[63] и потерял управление. Я сразу понял, что с ногой что-то не так. Одна лыжа отлетела в сторону, но от боли я не смог даже встать, чтобы пойти за ней. Просто валялся и проклинал все на свете, пока какой-то парень не подошел и не спросил, нужна ли мне помощь.
Меня спустили с горы на санях — последний пункт в списке моих желаний — и доставили в рентгеновский кабинет отделения скорой помощи у подножия той горы.
Сломал ногу. Без балды, в натуре.
3 января 1997 года,
пятница
Что ж, хорошая новость в том, что завтра мы возвращаемся домой. То есть пока все счастливо катаются на лыжах, мне придется проторчать в коттедже всего день. Мама предложила остаться со мной, и я такой: «Боже, нет». Короче, я остался наедине с телевизором, моим дневником и той книженцией, что нам задали прочесть для урока английской литературы. Ее я прочитаю в самолете. Или, может, во время тренировки по баскетболу — потому что мне повезет, если я вернусь к спортивной жизни хотя бы в конце сезона.
Даже не знаю, зачем я взялся писать дневник — ведь в зимние каникулы это совсем не обязательно, — но хреново, когда совсем не с кем поговорить. А я действительно не могу никому довериться. До того, как сломалась нога, я понял, что, как бы мне ни хотелось разрушить карьеру Далласа Уокера, рассказав всем о том, как он соблазнил Энди, я все-таки не стану этого делать.
Потому что я все равно люблю Энди. То есть меня, блин, с души воротит, когда я представляю их вместе. И она определенно отчасти виновата, потому что даже если он и знаменитый поэт — хотя вряд ли он по-настоящему знаменит, разве что для таких наивных дурочек, как Энди, — она ведь не отшила его. Он подкатил к ней, и она согласилась.
Под силу ли мне с ним соперничать?
Но я не могу поведать о них миру, и вообще никому, потому что это причинит ей столько же боли, сколько ему. И мне тоже будет больно, поскольку я буду выглядеть как долбаный слабак. Девчонки, которые сейчас вешаются на меня, вряд ли посочувствуют мне… они подумают, как забавно, что девушка бросила меня ради парня, который через пару лет начнет лысеть.
Я должен держать все в секрете. Но должно же быть что-то еще, что я могу сделать.
Убить его по-настоящему?
* * *
Йен тихо закрыл дверь, держа в правой руке бокалы и бутылку шампанского, и осторожно прошел по ледяному полу веранды к джакузи, где уже нежилась Энди. Поставив на бортик свой драгоценный груз, он скинул сандалии и халат, сразу почувствовав, как тело обдало волной студеного горного воздуха.
— Других желающих не нашлось? — спросила Энди, когда он погрузился в пенную горячую воду, от которой поднимались клубы пара. Йен предпочел бы, чтобы от ванны поменьше пахло хлором.
— Возможно, я не слишком внятно произнес приглашение, — пробурчал Йен.
— Могу представить, почему тебе не захотелось, чтобы дети устроили тут водные пятнашки.
— Думаю, мне пора отдохнуть от фамильных историй. Но они не будут скучать без нас. Кэссиди переписывается с друзьями, а Уитни и Оуэн собрались смотреть какое-то кино в компании Коупа и Биз. Биз грозилась сделать свой знаменитый попкорн с маслом и солью.
Он наполнил бокалы, пытаясь припомнить, когда начал пользоваться этим прозвищем, обращаясь к отцу. Вероятно, после рождения Кэссиди. Просто удивительно, что они уже столько лет неизменно приезжают в это самое место, в эти самые горы. Еще в молодости папа купил здесь старое шале, и тот домик служил базовым жилищем, пока Йен учился кататься на лыжах. Но за прошедшие годы шале несколько раз модернизировали и обновляли.
Когда Энди официально стала членом семьи и они с Йеном начали ездить сюда по собственному почину, им понадобилось больше места. Поэтому они предложили снести старое строение — хотя снос санкционировали только после пьяноватых, прочувствованных тостов Коупа — и построили на его месте современный коттедж с разнообразными балконами, с которых открывались такие потрясающие виды, о каких раньше можно было лишь отдаленно догадываться.
— Счастливого Нового года! — провозгласил Йен, чокнувшись с женой бокалами.
— Да уж пусть он будет повеселее, — тяжело вздохнув, заметила Энди.
Быстро выпив, они поставили бокалы обратно, чтобы скорее спрятать руки в теплой воде.
— И что же ты имеешь в виду?
— Я просто счастлива, что мучительная сага Кэссиди с выбором колледжа и поступлением подходит к концу. Если б она не висела столько времени на телефоне, то могла бы получить одобрение, не дожидаясь последнего момента.
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!