Божия коровка - Эдуард Шатов

О.: Как человеку в инвалидной коляске не завидовать тому, кто ходит своими ногами?

Э.: Это опять проблема социальная. Если общество и государство сделает существование инвалидов достойным, решит их проблемы, как во многих странах мира, и зависти к здоровым будет меньше. Это касается не только материального обеспечения, но и отношения окружающих.

Самое смешное, что я иногда понимаю — я могу выколоть глаз и порвать не только пасть. Поэтому не буду рассказывать истории про гипотетических гневлицев. Самый вспыльчивый человек в моем окружении — я сама.

Классика жанра — я бью посуду. И не только. Однажды, когда мой будущий муж за мной только ухаживал, он непредусмотрительно оставил мне мобильный телефон. Свой. И ему позвонила девушка, которая тоже очень удивилась, услышав в трубке женский голос. Слово за слово, мы попытались выяснить, кто из нас действительно состоит в отношениях с объектом, а потом я на кнопку «отбой» нажала и как безвинным аппаратом в стену запущу!

Словом, никто и никогда больше по нему не говорил, но веер осколков был красивый.

Я дерусь, я трехэтажно матерюсь, я трогаю с места быстро, как гоночная машина. Ррраз — и мы уже на скорости сто километров в час, еще секунда — у нас двести.

Самое меньшее, что я делаю в гневе, это ухожу, громко хлопнув дверью.

Если анализировать ситуации, которые меня заводят, то можно выделить две большие группы. Первая — когда я вижу явную несправедливость.

Однажды я ехала в автобусе, огромный амбал нахамил старушке и толкнул ее, пробираясь к выходу. Я заорала и замолотила кулачками по спине размером с двухстворчатый шкаф. Наверное, если бы он приложил ко мне свой кулак, от меня бы осталась кровавая лужа… Но он обернулся, посмотрел мне в глаза и ничего делать не стал, просто вышел.

И увы, есть еще одна причина, по которой меня посещает ярость. Когда со мной не соглашаются и делают не так, как я запланировала. И тут больше всего страдает моя дочь, неорганизованный ленивый подросток. Учитывая, что она за словом в карман не лезет и авторитетов для нее нет, наши разборки всегда заканчиваются дикими криками и угрозами.

Очень часто про гневливого человека говорят: «Сумасшедший, но мыла не ест». В смысле, хорошо знает, на кого и где бросаться. Так вот, я «мыло ем». Мне совершенно все равно, кто передо мной. Перед глазами встает красная пелена, и я только потом понимаю, что натворила. Состояние аффекта называется.

Что это было?

Ольга: Эдуард, я не знаю, плохи ли мои особенности. В конце концов, я пока никого не убила, но иногда моя ярость помогает делать добрые дела.

Эдуард: Дело в том, что человеческой природе свойственно то, что я бы назвал самопрезентацией. А именно, насколько лично для нас важно то или иное событие, тот или иной человек, та или иная вещь. Например, если я говорю, что люблю читать, а последнюю книгу прочел в 2003 году, моя любовь к чтению под большим вопросом.

И когда человек впадает в ярость под маской отстаивания справедливости, но стоит разобраться — а на самом деле, что им движет? Ревность в библейском понимании? Приверженность принципу благости? Но такой гнев обязательно плодотворен и способен подсказать правильный путь.

О.: И такой гнев имеет право на существование? Даже в жестких формах?

Э.: В ярко выраженных, но не впадающих в реванш, месть, злорадство и злодеяние. «Я его смешаю с грязью!» — вот он, типичный мотив «плохого» гнева. Когда Бог гневается, Он не хочет смешать нас с грязью, Он хочет нам напомнить о нашем достоинстве.

О.: А посуду бить можно?

Э.: Я очень люблю мультик «Летучий корабль» и его героиню царевну Забаву… На самом деле, посуду бьют по одной причине — перенос объекта с одушевленного на неодушевленный предмет. Стене, в принципе, без разницы, летит в нее тарелка или не летит. Стена от этого не умрет. Но можно не бить посуду.

О.: А?

Э.: А вдохнуть, выдохнуть, выйти на берег реки Святого Лаврентия, крикнуть с обрыва, вернуться, начать разговор. Если разговор не получается — прекратить общение.

О.: У меня обычно бывает в обратном порядке. Отоварить, уничтожить, «выйти на берег реки Святого Лаврентия», вдохнуть, выдохнуть, спросить себя: «Что это было?»

Э.: Я сейчас скажу то, что тебя немного удивит. Иногда радикальные жесты производят эффект. Но если радикальный жест повторяется из раза в раз, он теряет свою силу и становится жестом истерички. Когда ты бросила телефон в стену и разбила его на мелкие кусочки, это был позволительный радикальный жест, потому что позволял дать понять, что происходит. Вряд ли человек быстро поменял свое поведение, но через две недели снова бросить телефон в стену было бы глупо…

О.: О, нет. Тут ты ошибаешься. Человек очень быстро поменял свое поведение.

Э.: Для тебя.

О.: Нет-нет. Мухой на следующий день поехал и объяснился с той дамой.

Э.: Значит, радикальный жест помог. Но если бы не поменял, а ты бы продолжала кидать телефонами о стену, это было бы истерично.

О.: Конечно, нет. Я бы придумала что-то новое. Но я верю в экстраординарные способы.

Э.: Не только ты.

О.: Я уверена, что нужно действовать спокойно. Как английская королева. Я каждый раз даю себе зарок, что буду леди. Но ярость сильнее меня.

Э.: Не ярость сильнее тебя — твоя история, твои травмы, твой опыт сильнее тебя. Можно сколько угодно себя убеждать, что ты английская королева, но интуитивно включится совсем другое. Я не знаю, насколько это связано с твоей личной историей, но мне кажется, что когда ребенок кричит, что-то требует и желаемое получает, у него откладывается, что криком можно всего добиться. Нужно только громче кричать.

О.: Ну да. Действительно, я известная скандалистка. Я могу это контролировать?

Э.: Можно. Не орать, а вдыхать и выдыхать. Если ты видишь что-то, что тебя раздражает, не надо сразу реагировать. Выйди из комнаты. Выпей чашку чая. Вернись и отреагируй.

О.: По большому счету, мою ярость вызывает несогласие со мной или отказ делать так, как я хочу.

Э.: Ты решила, что твоя логика — единственная возможная логика в мире?

О.: А что, разве не так?

Э.: Есть другие люди, и мозги у них тоже работают.

О.: Ты хочешь сказать, что я не самая умная?

Э.: Я не знаю. Может быть ты и самая умная, но другие тоже умные. Следовательно, даже если твое решение самое лучшее, нужно, чтобы они своими мозгами это поняли. А твоя ярость вызывает у них сопротивление: «С какой стати я должен слушать эту взбалмошную Бакушинскую?». Это не потому, что он дурак, просто у него другая логика.

О.: Эдуард, ты меня не сбивай. Тот, кто меня не понял, тот дурак.