Лунная радуга. Волшебный локон Ампары - Сергей Павлов

— Простите, — вмешался Олег Владимирский-Люпусов, — так ставить вопрос некорректно. В конце концов, Планар и главная его особенность не составляют секрета для общественности Дигеи. А в последние дни — не секрет и для общественности Земли. Полагаю, Борислеву Божчковски следовало бы изменить форму вопроса.

— Региарх прав, — согласился ландарх. — В сущности, меня интересует одно: почему грагалу было важно избежать обсуждения особенностей топологии Планара? — Ландарх сделал нажим на предпоследнем слове.

— Само по себе для меня это было не важно, — возразил Кир-Кор. — Мне было важно сэкономить время. Обсуждение довольно специфической проблемы с участием приглашенных специалистов, на Луне, в условиях экзархата… Сами понимаете!..

— Тебе есть чем оправдать свою торопливость? — спросил ландарх, и на лице его отразилось сочувствие.

— Я очень спешил встретиться с одним человеком… С женщиной.

— Любовь?..

— Да.

— Поэтому ты изменил транзитный маршрут?

— Я опасался, что иначе мне не удастся встретиться с ней вообще.

— Серьезный довод, — признал Борислев Божчковски. — Что ж, изменение транзитного маршрута — полбеды. Гораздо хуже другое — факт умолчания… Это противоречит МАКОДу. Противоречит закону, который мы все обязаны соблюдать. Экзарх Приземелья здесь, по-моему, прав.

Кир-Кор принял упрек ландарха без возражений.

— Простите, — снова вмешался Олег Владимирский-Люпусов. — Я чего-то, видимо, недопонимаю… В чем заключается факт умолчания?

— Очень хороший вопрос, региарх! — подхватил Алехандро Эроховерро. — Скажи нам, амиго, какого числа ты возник на Луне?

Кир-Кор назвал точную дату. Барба Сибросса посмеялся в густую бороду, но комментировать причину своего веселья не стал.

— За двое суток до этого я уже знал о Планаре, — сообщил региарх.

— За двое суток до этого о Планаре знали мы все, — подытожил коммуникатор.

Олег Владимирский-Люпусов изобразил на лице удивление:

— Выходит, знали мы все, кроме — теперь это очевидно — эвархов Лунного экзархата!

— Претензии по факту умолчания следует прежде всего предъявить средствам массовой информации Приземелья, — подыграл ему Алехандро Эроховерро.

Настороженно глядя на Ледогорова, экзарх Приземелья делал вид, будто не слышит дотошных коллег.

— Мне кажется, отказ грагала вступать в состязание с нашими средствами массовой информации — не столько вина его, сколько достоинство, — ответил на реплику коммуникатора региарх.

— Давайте не будем здесь возводить баррикады, — призвал Борислев Божчковски. — Грагал должен был поделиться с Максимилианом своими впечатлениями об экзотических особенностях Планара. Обязан был.

— Вчера нас с тобой, Борислев, угощали в трапезной экзархата каким-то экзотическим блюдом из неизвестного нам морского моллюска, — глядя куда-то вверх, напомнил глава курии фармакопеев.

— Да… ну и что?

— А то, что в иных географических регионах мы не обязаны распространяться о своем опыте дегустации на Камчатке.

— Но по меньшей мере невежливо будет умолчать об этом, если нас спросят, — парировал глава курии Отчего милосердия.

— Невежливо. — Региарх согласно кивнул. — Если спросят.

— На территории Лунного экзархата кто-нибудь расспрашивал тебя о Планаре, грагал? — осведомился Барба Сибросса.

— Конечно. Любители естествознания есть везде.

— И самым активным любителем естествознания оказался, естественно, лунный экзарх?

Кир-Кор ограничился неопределенным жестом.

— Грагал не может лгать нам, коллеги, — сделал вывод коммуникатор. — Среди любителей естествознания кое-кого, как видите, не было.

Наступила длинная пауза.

— У меня такое ощущение, — произнес Ледогоров, — будто Максимилиан чего-то недоговорил. Должно быть, сейчас он нам все объяснит.

Казначей Приземелья зачем-то ощупал мешок (словно только теперь обнаружил его на себе), опустил руки. Объясняться он, видимо, не собирался.

— Меня изумляет твоя деликатность, фундатор, — проворчал Алехандро Эроховерро.

— Не беспокойся, коллега, это в противовес твоей радикальной напористости.

И вот тогда выступил из полукруга философов тот, кого Кир-Кор заприметил в первые же секунды визуального ознакомления с персональным составом ареопага и за кем все это время исподтишка наблюдал, — человек невысокого роста с признаками акрокефалии и очень асимметричным лицом: левая скула превосходила свою родную сестру размерами вдвое — над ней поблескивал узкий монголоидный глаз, странно контрастирующий с другим глазом — начисто лишенным эпикантуса, овальным, цвета зрелого плода темной сливы. Живописный портрет разноглазого субъекта весьма убедительно дополняли все остальные детали его неординарной внешности: резкий излом насупленных темных бровей, рыжеватые усы, брезгливо сжатый тонкогубый рот, глубокие складки вокруг мясистого носа, ниспадающие на плечи глянцево-черные волосы, спереди выбритые от линии лба до теменного экватора.

— Джугаш-Улья Каганберья, — представился брезгливоротый субъект. — Гроссмейстер великого ордена пейсмейкеров. Считаю полезным напомнить присутствующим здесь, что название ордена восходит к эпохальному открытию наших ученых. Я имею в виду открытие эффекта проявления Локона в агрегации вакуумсвернутых завитков возвратного времени. Многие из вас понимают, что именно это открытие — открытие солитона возвратного времени — легло в основу всей философской системы Ампары! Мы, рыцари великого ордена, изначально были ее пестователями.

— Были, — прогудел в бороду Алехандро.

Ледогоров сказал:

— Если это одобрит экседра, я делаю последнее предупреждение коммуникатору славных, но не всегда достаточно сдержанных эксальтадос.

— Аой! — одобрительно откликнулся нестройный хор голосов.

— Я выразил солидарность с мнением пейсмейкеров, только и всего, — не скрывая иронии, объяснился коммуникатор.

— Продолжай, гроссмейстер, экседра слушает тебя. — Ледогоров кивнул.

— Это хорошо, что она меня слушает, — одобрил верховный пейсмейкер с едва заметной усмешкой. — Мне легче будет давать экседре свои рекомендации. Экзарха Приземелья рекомендую оставить в покое, он тут ни при чем. Во время нашего с ним дистанционного разговора я убедил его не проводить дознание о Планаре на территории Лунного экзархата в том случае, если грагал сам не изъявит желания исповедаться до перелета на Землю. Очевидно, Максимилиан Экспромтов нашел мои аргументы разумными. Никакой другой вины — если это, по-вашему, его вина — за ним нет. Дальше начинается вина грагала, и я рекомендую сосредоточить внимание именно на ней.

Экзарх Приземелья потерянно развел руками и вернулся в шеренгу. А Кир-Кор почувствовал себя под прицелом зрачка сливоцветного ока: зрачок буравил ему переносицу.