Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 2 - Борис Яковлевич Алексин

знал всю семью этого парня и в особенности его сестру Марусю Лозицкую – комсомолку, учительницу из той же школы, где служила и его мать. При помощи Лёньки, а также и при поддержке Маруси, которым Борис довольно обстоятельно объяснил необходимость велосипеда для райкома комсомола, ему удалось уговорить их отца, и он согласился на продажу того, что весьма относительно могло называться велосипедом. Правда, и цену за этот остов машины он взял смехотворно низкую – всего пять рублей.

Велосипед имел целую, но достаточно поржавевшую раму, целые и непогнутые ободья колес, с некоторым недостатком спиц, довольно приличные покрышки на колёсах, относительно исправный руль, одну педаль, цепь и даже звонок. Полностью отсутствовали шины и вторая педаль.

Став обладателем этой машины, вообще-то говоря, выпущенной в свет, вероятно, в самом начале века, Борис на следующий же день отправился во Владивосток, где на Семёновском базаре, на его обширной толкучке сумел найти и педаль, и две подержанные камеры. Вернувшись в Шкотово, он при помощи китайца-кузнеца прикрепил педаль на нужное место, хотя, как оказалось, педаль эта была совсем от другой марки велосипеда и по размерам значительно отличалась от имеющейся, но кузнец всё-таки каким-то образом сумел её зафиксировать. Он же помог Борису заклеить и порванные в нескольких местах камеры, и даже продал за полтинник старый велосипедный насос, оказавшийся у него по какому-то счастливому случаю.

Одним словом, уже через два дня Борис Алёшкин явился в райком на работу на собственной машине. Правда, последние 200 шагов в гору он фактически нёс велосипед на себе, но зато после работы торжественно водрузился на него и, к зависти своих друзей из райкома ВЛКСМ, поднимая пыль, помчался по дороге в центр села к своему дому, вызывая лай дворовых собак и кудахтанье куриц, мирно копавшихся в пыли на середине улицы и разлетавшихся при его приближении в разные стороны. Сразу же он договорился с секретарём райкома Кочергиным, что на следующий день поедет проверить работу комсомольской ячейки и пионеротряда в селе Новая Москва. Дорога в это село проходила мимо поля, на котором работали Пашкевичи, и Борис, конечно, считал вполне допустимым по пути завернуть к ним, чтобы увидеться с Катей. Его уже давно воспринимали хорошим знакомым всей семьи, и потому его появление не вызвало бы особого удивления. Ну а то, что он появится на собственной машине – велосипеде, хоть и неказистом, обещало придать ему более значительный вид – по крайней мере, он так думал.

Часам к 10 утра Борис был готов к выезду. Спустившись на тропинку между кустарниками и мелкими деревцами, росшими у берега реки Цемухэ, проходившую вдоль проселочной дороги, ведущей в село Новая Москва, Борька весело покатился вперёд. Светило яркое солнышко.

Всё, казалось, соответствует его настроению: и дорожка, по которой он ехал, и то, что велосипед отлично слушался руля и, будучи тщательно смазан, двигался легко, и то, что даже набор инструментов, случайно оказавшихся в сумочке, прикреплённой к велосипедной раме, позвякивал при каждом толчке, одним словом, всё-всё радовало и веселило. Сзади на багажнике, на котором Борис впоследствии думал катать Катю, находилась связка литературы – брошюры и газеты, без которых тогда в село не ездил ни один комсомольский работник.

Поглощённый своими мечтами о встрече с любимой, Борис не замечал времени и почти неожиданно очутился у поворота, от которого отходила менее наезженная, ведущая к полям шкотовцев, в том числе и к полю Пашкевичей, дорога.

Поколебавшись несколько секунд, Борис решил прежде завернуть к ним с тем, чтобы в Новую Москву приехать вечером. Всё равно сейчас народу в селе мало – молодёжь, да и пионеры находятся в поле, а вечером удастся собрать больше народу. Он должен был делать доклад «О текущем моменте», тогда без таких докладов не выезжал в село ни один работник райкомов ВЛКСМ и ВКП(б).

Свернув с гладкой тропинки на проезжую дорогу, изобиловавшую рытвинами, камнями и глубокими колеями, Борис обнаружил, что ехать ему стало значительно труднее. Кроме того, приближавшееся к полудню солнце основательно припекало, а он был одет в обычный для того времени у комсомольцев юнгштурмовский костюм, сшитый из довольно толстой, хотя и хлопчатобумажной материи, во всяком случае, для велосипедной езды явно непригодный. Вскоре вся спина у него стала мокрой, а пот со лба всё время струился по щекам.

Наконец, Борис не выдержал, остановился, снял с себя рубашку и, оставшись в одной майке, отправился дальше. Ехать стало легче. До места работы Катиной семьи оставалось не более полутора вёрст, но дорога три раза пересекала речку Стеклянуху, и Борису предстояло также преодолеть это препятствие. В это время года – в конце июля Стеклянуха настолько обмелела, что глубина её в местах переездов составляла не более 10–15 сантиметров. Парень решил преодолевать речку на машине, чтобы не разуваться. Это решение пришло ещё и потому, что он уже заметил семейство Пашковичей, окучивающих кукурузу. Ему, конечно, захотелось похвастаться своим транспортом – велосипед в то время был редкостью. Очевидно, и он оказался замечен работавшими. Внимание их привлекло то, что путник, продвигавшийся по дороге с большой быстротой, был не на лошади, а его велосипед из-за высоких хлебов, окружавших дорогу, был им не виден. Такое быстрое передвижение их удивило, и они, приложив козырьком руки ко лбу, так как яркое солнце светило в глаза, с удивлением рассматривали приближавшегося человека. Катя первой узнала Бориса и, хотя в душе и была рада его появлению, но вместе с тем немного сердилась. Она знала, что его приезд вызовет пересуды в семье, насмешки сестрёнок, и, самое главное, шутки Андрея. Его острого языка она боялась больше всего.

Между тем Борис лихо миновал сперва один брод, затем другой. Дно в этих местах было песчаное, и проехать по твёрдому песку в воде, разбрасывая в стороны тучи брызг, доставило только удовольствие. Он приближался к третьему броду, находившемуся почти у края поля Пашкевичей. В этом месте дно реки было покрыто довольно крупными камнями, и Борис, так же смело ринувшись в воду, как и на предыдущих бродах, почти сразу же попал передним колесом между двумя камнями, потерял равновесие и через мгновение очутился в воде. Это увидели все, конечно, и Андрей, он тоже узнал парня, и воскликнул:

– Да это никак Борька Алёшкин! Смотри-ка, Катин женишок пожаловал, вот мы его сейчас опробуем на работе, посмотрим, какова его сноровка! Или он только языком работать умеет? Ой, да что же это он выделывает!

А Борис действительно «выделывал»: поначалу он старался