У черты - Александр Гордиан

За очередным поворотом — дорога начала сильно петлять — Глеб остановил машину.

— Что? — забеспокоилась Инга.

— Здесь начинается Зона.

Глеб резко побледнел, даже остатки желтых гематом, делавшие сталкера похожим на китайца, пропали.

— Здесь? — тихо спросила Инга. — Откуда ты?..

А Глеб просто знал! Все, что осталось позади, с тысячами монстров и сотнями аномалий, еще не окончательно стало Зоной, там еще боролись две реальности. Настоящая Зона начиналась здесь. Секунду назад щекотная волна пробежала по телу сталкера. Горло перехватило, засосало в желудке. Мир вокруг на секунду истончился, а потом вновь стал отчетливым как никогда раньше. В голове зашумело, и осталось только хлопнуться в обморок, чтобы посмотреть очередной сон-явление.

Глеб стремительно вживался в Зону. Он никому не рассказывал об этом процессе, и не сумел бы объяснить его. Не знал Рамзес таких слов, чтобы выразить свое состояние. Он словно проваливался в бездонную пропасть, сначала замирая от ужаса, потом находя в этом извращенное удовольствие. Он стремительно отрывался от человеческой сущности, примитивной рядом с грандиозным… нечто. Оно находилось рядом и, одновременно, в нем, Глебе. Равнодушное, пугающее, великое. И, если уж быть до конца откровенным, завораживающее. Я никогда уже не стану прежним, сознавал Рамзес именно в этот момент инфернального совокупления. Его попытки бороться начинались потом, когда он более или менее приходил в себя. Или когда выходил из Зоны, и первые часы и сутки радовался возврату к человеческому естеству.

Глеб знал по опыту, что Зона распознает и примет его, включит в собственную инфосферу, что-то вроде подпольной сталкерской сети, но на порядок сложнее. Настолько сложнее, что человечьим разумом невозможно не только понять, но даже осознать происходящее. Как жук, ползущий по футбольному мячу, не в состоянии понять почему мир перевернулся вверх тормашками и в чем смысл этого полета.

— …Глеб!

Рамзес поймал себя на том, что уже несколько минут сидит, вцепившись в руль белыми пальцами.

Инга закричала в ухо:

— Глеб, что с тобой?

— Не Глеб. Рамзес! — поправил ее сталкер. — В Зоне принято использовать позывной. Отчетливо?

— Да… Рамзес.

— Твой позывной?

— Ну… — девушка провела ладонью по волосам, слабо улыбнулась. — Допустим, Стриж. Пойдет?

«Стриж, огонь!..» — вспомнил Глеб.

— Пойдет. Главное, не больше двух слогов, иначе сократят до какой-нибудь похабени. У тебя есть ПДА со сталкерским модулем?

— Есть. Включить?

— Убью! Его сразу же засекут и поставят на учет в сети. Включать ПДА могу только я. Отчетливо?

— Что ты заладил? — вспылила Инга-Стриж. — Все мне с тобой уже… отчетливо!

— Не злись, — Рамзес накрыл ее ладонь своей грубой лапищей. — Эмоции остались на большой земле. Теперь нам главное — выжить. Отчетливо?

Инга вздохнула, вынимая руку из Рамзесова захвата.

— Эх! — обозначил свое присутствие Скипидар. — Собачки-пулеметы… Просрали, сволочи!

Он потряс кулаком и уронил его себе на голову. Расстроился и немного всплакнул.

— Поехали, — с отвращением попросила Инга. — Иначе я его и впрямь выкину.

Рамзес тронул, стараясь держать машину строго по центру разъезженной гравийки, и некоторое время они двигались, огибая аномалии. Слава богу, пока редкие.

— В Зоне есть несколько правил, которые следует соблюдать неукоснительно. Запоминай, повторять не буду.

У Рамзеса всегда были сложности с новичками. В Зону приходили тертые жизнью люди. Нотации они выслушивали с изрядной долей скепсиса, у одних тщательно скрытого, у других показного. Рамзес никогда не умел объяснять ненавязчиво, как это получалось, к примеру, у Ворона. Глеб долбил первоходку: сделать так или поступить этак, иногда закрепляя теорию ударом кулака. Или не закрепляя, но такие новички обычно погибали раньше времени.

Инга кивнула. Рамзес покосился, но увидел только подчеркнутое внимание в ее глазах.

— Во-первых, в Зоне нужно пить только проверенную воду, — сказал Глеб самое главное, — и много есть. Очень много! Держи в кармане сахар на крайний случай. Зона выжимает силы намного быстрее, чем ты можешь представить.

Инга опять кивнула, но Глеб решил, что не осознала. Он даже подумал, не стоит ли закрепить пройденный материал.

— Я знал людей, погибших от голода в сотне метров от базы, — попытался напугать сталкер.

— Я поняла, — нетерпеливо ответила Стриж. — Дальше.

— Во-вторых, в Зоне нельзя стрелять.

— Это почему?

«Зона не любит, когда убивают», — мог бы сказать Рамзес, если бы девушка понимала чуть больше.

— Стрелять, конечно, приходится, но делать это нужно в самом крайнем случае. Мы в Зоне незваные гости, запомни это.

— Ладно, — кисло согласилась девушка.

— В-третьих, Зоны нужно бояться. Страх — лучший компас. Если самая невинная кочка вызывает у тебя малейшее беспокойство, ее нужно обойти. Возможно, сделать крюк в десять километров.

Глеб вспомнил, как стоял когда-то перед солнечной полянкой, зная, что умрет, если сделает всего один шаг.

— Научить тебя ходить я не смогу. Это можно сделать только самостоятельно. Если повезет.

— Я постараюсь, — усмехнулась девушка.

— В-четвертых, — Рамзес глянул на красивые руки спутницы, — первое, что отрывает Зона — пальцы. Очень прошу, не лезь руками в подозрительные места!

— Не буду, — обещала Стриж.

— Сними кольца, браслет, часы, цепочки, серьги — все, что есть. Если носишь крест, повесь его на нитку.

— Зачем? — Инга покрутила на пальце тонкое серебряное кольцо с едва заметной вязью по окружности.

— Затем, что если Зона попытается тебя повесить, нитка оборвется. Цепочка, возможно, нет.

— Ага…

— В-пятых, нужно освоить сленг. Он несложный.

— Я освоила, — похвасталась девушка. — Специально для поездки. Судя по разговорнику — казарменный мат пополам с… как это?.. феней.

— Не совсем. Хотя принцип армейский: максимум информации — минимум слов.

— Это все?

«Это даже не начало!» — подумал Рамзес.

— Пока все. Остальное по ходу дела.

— Тогда я есть хочу!

Обедали на ходу. Инга предложила не возиться с украденными в «Харчо» консервами и достала из рюкзака две жестянки со стандартным НАТОвским пайком. Разогрела, выдернув тонкий страховочный тросик, передала одну порцию Глебу. Рамзес, убрав скорость, с некоторым изумлением потребил безвкусный, но, как обещала Инга, питательный обед. Остался голоден и недоволен, мечтая как навернет в Норе миску янки-хаш, картошки пополам с тушенкой.