Фотофиниш. Свет гаснет - Найо Марш

— Видит бог, мне тоже, — сказал Аллейн.

— Но он молод. Он это переживет. Но все же на ней лежала большая ответственность.

— Скажите-ка мне вот что. Вы ведь знали ее лучше, чем кто бы то ни было, верно? Вам о чем-нибудь говорит фамилия Росси?

— Росси, — задумался мистер Руби. — Росси? Погодите. Подождите секунду.

Словно в качестве подсказки, а может быть, предупреждения, от причала на другом берегу донеслись хриплые гудки, словно не меняющая тональности строчка из песни: «Таа-тати-та-таа. Та-таа».

Лес появился на палубе и махал своей красной шапкой.

Реакция находящихся на острове была мгновенной. Они поспешили собраться вместе. Мисс Дэнси размахивала своим шерстяным шарфом. Мистер Реес поднял руку в римском приветствии. Синьор Латтьенцо высоко поднял над головой свою тирольскую шляпу. Сильвия подбежала к Руперту и взяла его под руку. Хэнли вышел из укрытия, из дома вышли Трой, миссис Бейкон и доктор Кармайкл и стали со ступенек указывать друг другу на Леса. Мистер Руби заорал:

— Он сделал это! Молодчина, он это сделал!

Аллейн вынул из нагрудного кармана носовой платок и еще один из кармана пальто. Он подошел к краю воды и просигналил: Отличная работа. Лес вернулся в рубку и коротко прогудел в ответ.

Обитатели острова взволнованно говорили друг другу, что этот сигнал должен означать, что катер снова на ходу, что озеро, несомненно, выглядит спокойнее, и что, когда прибудет полиция, она сможет его пересечь. Никто не говорил о надежде на то, что они все смогут уехать.

Они двинулись к дому и вошли туда в сопровождении мистера Рееса, который с мрачной веселостью сказал, что второй завтрак подадут в библиотеке.

Трой и доктор Кармайкл подошли к Аллейну. Они, похоже, были в хорошем настроении.

— Мы закончили с уборкой, — сказала Трой, — и нам есть что сообщить. Давайте по-быстрому перекусим и встретимся в студии.

— Только не слишком заметно, — сказал Аллейн, понимая, что сейчас за ним пристально, хоть и тайком, наблюдают почти все, кто находится в доме. Себе и Трой он принес безукоризненный томатный сок. Они присоединились к Руперту и Сильвии Пэрри, которые стояли поодаль от остальных и не смотрели друг на друга. Вид у Руперта был все еще нездоровый, но, как показалось Аллейну, уже не такой безумный; в его манере появилась даже какая-то напыщенность и мрачная застенчивость.

Сильвия стала его аудиторией, подумал Аллейн. Будем надеяться, она понимает, во что ввязывается.

Руперт сказал:

— Я рассказал Сильвии о… прошлой ночи.

— Я так и подумал, — сказал Аллейн.

— Она считает, что я правильно поступил.

— Хорошо.

Сильвия сказала:

— Я думаю, для этого понадобилось огромное мужество и артистическая искренность, и я в самом деле считаю, что это было правильно.

— Очень достойное умозаключение.

— Ждать ведь уже недолго? — спросил Руперт. — Приезда полиции? — Он говорил довольно высоким и неустойчивым голосом, с какой-то фальшивой легкостью, которую используют некоторые актеры, когда пытаются передать подавленные эмоции.

— Вероятно, нет, — ответил Аллейн.

— Я, конечно же, буду главным подозреваемым, — заявил Руперт.

— Руперт, нет, — прошептала Сильвия.

— Моя дорогая, это же очевидно. После моего представления у финального занавеса. Мотив. Возможность. Всё остальное. Нам лучше смотреть правде в глаза.

— Нам лучше не делать об этом публичных заявлений, — заметила Трой.

— Простите, — важно сказал Руперт. — Я, конечно, веду себя глупо.

— Что ж, — бодро сказал Аллейн, — это вы сказали, не мы. Трой, не пора ли нам разобрать твои рисунки?

— Хорошо. Давай. Я и забыла.

— Она оставляет их неприкрепленными, и они устилают пол, — объяснил Аллейн. — Наш кот как-то раз уселся на предварительный набросок портрета премьер-министра и превратил его в цветок из джунглей. Пойдем, дорогая.

Доктор Кармайкл уже ждал их в студии.

— Мне не хотелось идти на этот второй завтрак, — сказал он. — Вы уже сказали ему? — спросил он у Трой.

— Я хотела дождаться вас, — ответила Трой.

Они ужасно собой довольны, подумал Аллейн.

— Скажите вы, — произнесли они одновременно.

— Уступаю даме, — сказал доктор.

— Ну давайте же, — сказал Аллейн.

Трой осторожно сунула тонкую руку в глубокий карман платья. Большим и указательным пальцем она вынула что-то, завернутое в один из носовых платков Аллейна. Она обычно пользовалась его платками, потому что предпочитала платки побольше, а когда погружалась в работу, часто путала платок с тряпкой для кистей — с печальным результатом как для платка, так и для своего лица.

Она отнесла свой трофей на стол для рисования и положила его там. Затем, искоса взглянув на мужа, она достала две чистые кисти из свиной щетины, и воспользовавшись ими, словно палочками для еды, ловко развернула платок и отошла в сторону.

Аллейн подошел к столу, приобнял ее за плечи и посмотрел на то, что лежало на столе.

Большой тяжелый конверт, помятый и обгоревший, но не настолько, чтобы не было заметно марку и часть адреса. Адрес был напечатан на машинке.

Редакт

The Watchma

PO Bo

NSW 14C

Сид

Австралия

— Конечно, — сказала Трой после продолжительного молчания, — это может оказаться совсем неважно, так ведь?

— Может, послушаем полный рассказ?

— Да. Хорошо. Тогда слушай.

Они рассказали, что уже прошли по нескольким комнатам в роли горничных, когда Трой решила, что ей нужна половая щетка и тряпка. В поисках этих предметов они пошли вниз и столкнулись с выходящей из кабинета миссис Бейкон. Она известила их о том, что находится на грани срыва. Персонал, пройдя через несколько стадий истерик и подозрений, решил работать строго по правилам, и поэтому все (за исключением повара, согласившегося приготовить очень простой обед, и Марко, который, по словам миссис Бейкон, вел себя необычайно тихо, но исполнял свои обязанности) либо хандрили по своим комнатам, либо перешептывались в гостиной для персонала. Насколько миссис Бейкон удалось понять, бывшие сотрудники новозеландского отеля поочередно подозревали синьора Латтьенцо, Марко и Марию на основании того, что они итальянцы, и мистера Рееса, которого они назначили на роль рогоносца de facto. Руперта Бартоломью рассматривали как маловероятного кандидата по причине того, что он восстал против Соммиты. Мария, кажется, скрылась в своей комнате. Над всем возобладал хаос, сказала миссис Бейкон.