Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

— Позаботьтесь лучше о себе! — менее доброжелательно ответил ее новый хозяин и пододвинул ей стул. — Вы будете есть, в конце концов, или нет? А то от одного взгляда на вас плакать хочется! Нельзя же доводить себя до изнурения в погоне за хорошей фигурой. Ешьте, пока не остыло! Зря я, что ли, старался?

Наташа старательно пропустила замечания по поводу ее изнуренного вида и тут же со страхом уставилась на порядочный кусок яичницы, шлепнувшийся на ее тарелку.

— Я столько не съем!

— Ничего подобного, съедите как миленькая и еще добавки попросите! — Игорь плеснул в стопки светло-коричневой жидкости. — Попробуйте, настоящий бренди, с ног не валит, а кровь хорошо разгоняет, почти до космической скорости…

— Простите, я не пью!

— Только не надо кочевряжиться! Вспомните незабвенного Папанова: нахаляву пьют даже язвенники и трезвенники! — Игорь заметил ее взгляд, задержавшийся на стопке, улыбнулся. — Спаивать вас и тем более лишать невинности я не собираюсь. Воспользоваться вашей невменяемостью я мог уже раз пять, так что не пугайтесь и выпейте за знакомство.

Наташа залпом выпила содержимое стопки и ошалевшими глазами посмотрела на веселящегося от души змея-искусителя. Он тоже выпил и теперь, то и дело поглядывая на нее, принялся за яичницу.

Она тоже взяла в руки вилку и нож и быстро расправилась с содержимым тарелки.

— Ну, так не пойдет! — подчеркнуто расстроеннр протянул Игорь. — Мы еще по второй не выпили, а вы уже с закуской расправились!

Наташа сконфуженно улыбнулась:

— Оказывается, я с самого утра не ела…

— Это еще раз доказывает, что на временно вверенной вам территории события произошли неординарные, и есть повод докопаться до сути, чтобы спасти вас от геенны огненной.

— Похоже, вы большой любитель копаться там, где вас не просят?

— Вы это правильно заметили, — ухмыльнулся Игорь и слишком пристально посмотрел на Наташу, — именно там, где меня не просят. Видите ли, у меня долгий отпуск, особо заняться мне нечем, так что не обессудьте, если займусь и подобным видом деятельности.

— И долго вы намерены разгребать здесь навозные кучи?

— Два месяца и десять дней. К вашему великому сожалению, как я полагаю? Но, насколько я знаю, ваш отъезд не за горами и вам не удастся в полной мере насладиться моим обществом.

— Не слишком надейтесь на мой быстрый отъезд. Я намерена хорошо отдохнуть, так что минимум пару недель еще нам придется как-то сосуществовать.

— Что ж, придется! — вздохнул Игорь и добавил: — Как говорил мой давний знакомый, очень хороший хирург, между прочим, летальный исход возможен, но в достаточно далеком будущем!

Наташа вздрогнула: прошлое опять напомнило о себе знаменитой присказкой Лацкарта.

Игорь тем временем наполнил по второй и подал стопку Наташе. Проследил, как она выпила, и серьезно посмотрел на нее:

— В конце концов, скажите, как вас зовут? Маманя на радостях, что заполучила третью по счету внучку, забыла приоткрыть сию тайну!

Наташа встретилась взглядом с помрачневшими вдруг серыми глазами и тихо произнесла:

— Наталья Константиновна Романова. — Но громы небесные, против ее ожидания, не прозвучали, небеса не разверзлись, а Игорь, в свою очередь, приподнялся со стула и слегка склонил перед ней голову:

— Егор Александрович Карташов, прошу любить и жаловать.

— Почему Егор?.. — с удивлением начала Наташа и испуганно осеклась.

— Потому что не Мефодий и тем более не Кирилл, — улыбнулся теперь уже не Егор, а Игорь. — Родители так назвали, а у меня не было возможности отказаться. В детстве и молодости меня все чаще Игорем звали. Имена вроде бы разные, но похожие, и тогда оно модным было… Да и сейчас иногда друзья по-прежнему нет-нет да и назовут. Особо близкие друзья, — подчеркнул он и вновь занялся яичницей.

— И любимые женщины? — не удержалась Наташа.

Игорь поднял голову, некоторое время задумчиво смотрел на нее, потом отодвинул тарелку, вытер рот салфеткой и только тогда ответил:

— Учтите, любимая женщина, во множественном числе я это понятие не употребляю. — Еще какое-то время помолчал, встал из-за стола и отошел к окну. Открыл его, все так же молча достал пачку сигарет, закурил и только тогда взглянул на притихшую женщину. — Дорогая Наталья Константиновна, давайте сразу же расставим все точки над «i». Я собирался здесь отдыхать, а не решать свои семейные дела, и уступил лишь настоятельным просьбам матушки. Она, видите ли, страшно переживает, что обременила хрупкую гостью непосильными заботами. Поэтому все дела по хозяйству с сегодняшнего вечера я беру на себя. Только не надо возражать! — повысил он голос, заметив ее протестующий жест. — Но не надейтесь, что я такой добренький и позволю вам валяться в это время на пляже. От вас требуется сущий пустяк: кормить меня полноценной калорийной пищей три раза в день и не лезть в мои дела. Ну а я, с тем же успехом, не буду лезть в ваши. Договорились?

— Но послушайте, — возмутилась Наташа, — кто вы такой, чтобы мне приказывать?

— Милая моя, — Игорь-Егор смотрел на нее почти ласково, — у вас, насколько я понимаю, одна-единственная цель — хорошенько подзарядиться на следующий год. Я тоже хочу отдохнуть должным образом, поэтому давайте не будем мешать друг другу. И еще одно условие: вы обещаете не строить мне глазки и не играть в разные охи-вздохи под луной.

— Что вы себе позволяете, Карташов? За кого вы меня принимаете? — Наташа задохнулась от возмущения, но ее собеседник, по всему видно, шутить перестал, смотрел жестко и, как ей показалось, даже с некоторой долей презрения.

— Я вас принимаю за весьма привлекательную женщину, которой, очевидно, не чужды земные радости. Поэтому и предупреждаю: никаких ваших ухажеров на вверенной мне территории я не потерплю! Крутите романы где-нибудь на стороне, как можно дальше от моего дома!

— Если я правильно поняла, то и свои амурные делишки вы будете устраивать на достаточном удалении от родных стен? И ваши любимые женщины, — Наташа с достаточной долей яда в голосе подчеркнула сей немаловажный для него грамматический нюанс, — не протопчут стежки-дорожки под моими окнами?

— К вашему сведению, — кажется, она добилась пусть небольшой, но победы: голос ее оппонента подрагивал от едва сдерживаемой даже не злости, а ярости — это было заметно по желвакам, вспухшим на скулах, — в Тихореченске есть только одна женщина, которую я, и то условно, могу назвать своей любимой женщиной. Вернее, своей бывшей любимой женщиной, — почему-то он решил исправиться. — И это очень несчастная женщина. Мы расстались с ней двенадцать лет назад. Теперь она замужем за местным авторитетом, с которым у меня с детства совсем разные интересы.

— Зачем вы это мне рассказываете? — холодно поинтересовалась Наташа, изо всех сил стараясь скрыть потрясение. Выходит, где-то рядом живет женщина, которую когда-то любил Игорь. И, вполне возможно, любит до сих пор, а она-то размечталась!.. Дура набитая, вздумала его проучить! Наташа судорожно сглотнула застрявший в горле комок. — Меня совершенно не интересуют ни ваши прошлые, ни ваши нынешние симпатии.