Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

Она ударила кулаком по песку и сердито чертыхнулась. Опять рассиропилась, распустила слюни… И с какого такого великого горя вдруг разревелась? У нее умные и красивые сыновья! Материально она тоже ни от кого не зависит, хотя каких усилий это ей стоило, известно лишь одной Нине Ивановне! А разве не счастье, что она будет жить и работать в своем любимом городе рядом с самыми дорогими и близкими ей людьми? Нет любви? Но и это не страшно! Тысячи, миллионы женщин проходят через одиночество. И никто не стонет, не кричит на весь белый свет о вечных проблемах одинокой женской души, а что уж там по ночам в подушку шепчут, одному Господу Богу известно, а Он тайн не выдает!

Наташа вскочила на ноги, потянулась и, тряхнув головой, рассмеялась. Нет, не сошелся на Карташове свет клином! Стоит только сбросить наваждение — и все встанет на свои места. У нее хватит сил и терпения противостоять его хамству и цинизму. Сегодня она бросила ему вызов. Правда, еще неизвестно, кто одержит победу в этом поединке, который она затеяла, возможно, на свою же беду. Но у нее есть преимущество: она многое знает о Карташове, а ему пока ничего о ней не известно. И о том, что у него два сына подрастают, ни в коем случае не скажет. Зачем мальчикам такой отец, который обманул их мать, который палец о палец не ударил, чтобы поднять их на ноги?

Наташа пробежалась по раскаленному песку до воды, несколько минут поплескалась и вдруг вспомнила про Виталия. Весьма бессовестно с ее стороны забыть про вчерашнее и тем более не навестить его в больнице. Ведь она обещала этому доктору, как его, Геннадию Николаевичу, кажется… Черт возьми! Наташа выскочила из воды и начала спешно собирать одежду. Он же предупредил ее, что заедет за ней в семь часов…

Спринтерский забег до калитки сделал свое дело: во двор Наташа влетела взмыленная, с взъерошенными волосами, запыхавшаяся…

Егор, расстелив у крыльца кусок брезента, возился с лодочным мотором. Не преминул окинуть ее насмешливым взглядом, бросил вслед:

— Не торопитесь разбивать лоб о ступеньки! Звонил ваш кавалер, извинялся, что сможет заехать за вами лишь в полвосьмого.

За оставшийся час Наташа успела подкрасить корни волос, помыть голову, сделать макияж и облачиться в светло-серый брючный костюм из легкого трикотажа. Подумав и соразмерив свой рост и рост доктора, позволила себе туфли на высоком каблуке.

Появление на крыльце изрядно прифрантившейся женщины не осталось незамеченным. Наташа специально надела темные очки, чтобы не выдать своего торжества. Похоже, впечатление она сумела произвести. Самый твердолобый из всех мужчин смотрел на нее холодно и невозмутимо, но его выдали слегка дрогнувшие губы и вдруг выскользнувшая из рук деталь. Егор выпрямился, вытер руки промасленной тряпкой, вытащил из кармана пачку сигарет, но не закурил, а задумчиво постукивая ею о большой палец, подошел к Наташе почти вплотную, и она была вынуждена сделать шаг назад.

— Испугались, что пятно посажу на костюмчик? — Егор вновь оглядел ее со всех сторон и только тогда вытащил сигарету и закурил. — Видно, кавалер и впрямь перспективный, если из-за него чуть шею себе не свернули! Да и этот боевой прикид, думаю, тоже кое-что значит!

Наташа еще не успела сообразить, как достойно ему ответить, а Егор опять отвернулся и склонился над мотором, но явно заинтересовавшую его тему не оставил без внимания и продолжал, не поворачивая головы:

— Полюбопытствовать можно, когда вы вернетесь? Если завтра, то ключи оставьте, чтобы ненароком не потерять, а если поздно ночью, то прошу меня не тревожить и открыть дверь своим ключом.

— Если мне не изменяет память, «Поплавок» работает самое позднее до часу ночи. А для вас, по-моему, это детское время!

— Так, значит, вы идете в «Поплавок»? — Егор неожиданно резко выпрямился и повернулся к ней. Серые глаза с прищуром смотрели сердито. — Сударыня! А вам известно хотя бы, что это за место такое — «Поплавок», куда вас по недомыслию или, скорее, наоборот, пригласил ваш кавалер?

— Он мне не кавалер! — рассердилась в свою очередь Наташа. — Мы познакомились только вчера. Геннадий Николаевич работает травматологом в вашей больнице.

— Понятно, выходит, ваш Геннадий Николаевич или дурак, или принял вас за несколько иной тип женщины.

— И за какой, если не секрет? — вкрадчиво спросила Наташа.

— Если вам не терпится это узнать, так уж и быть, скажу: думаю, за лихую искательницу приключений.

Наташа вскинула голову:

— Вам не кажется, что вы слишком много стали обо мне думать в последнее время? Но мне плевать и на вас, и на ваши домыслы! Я хочу провести вечер с интересным мне мужчиной, отдохнуть, потанцевать…

Егор вроде бы не обиделся и, как ей показалось, даже повеселел.

— Ну, ну, попробуйте! Поднаберетесь острых ощущений, потом, надеюсь, расскажете, поделитесь опытом.

— Я вас не понимаю!

— А что тут понимать? — Егор с откровенно ехидной усмешкой посмотрел ей в глаза. — Зарубите на всякий случай себе на носу, сударыня, «Поплавок» — грязный, вонючий притон, место оттяжки, как они изволят выражаться, всяческого жулья и ворья разного уровня! Порядочные люди туда не ходят! — Он отвернулся от нее, потом быстро взбежал на крыльцо и, не оглянувшись, захлопнул за собой дверь.

Наташа озадаченно смотрела ему вслед. С чего это вдруг он так заволновался? Уж не приревновал ли к доктору? Но продолжить эту весьма интересную мысль ей не дал шум автомобильного мотора. За ее спиной стукнула калитка и во всей красе, в ослепительно белом костюме явился сам Геннадий Николаевич. Наташа могла только предполагать, что все его расшаркивания, целование ручки с закатыванием глаз, чрезмерно восторженные вздохи и улыбки не остались без внимания. Из своего короткого опыта общения с Егором Карташовым она успела сделать вывод, что воспользоваться моментом и со стороны понаблюдать за подобным зрелищем, а потом вдоволь позубоскалить — в подобном удовольствии он бы себе не отказал.

Действительно, Егор проследил взглядом за парочкой, видел, как травматолог взял свою даму под руку и подвел к белому «БМВ».

— Вот же дуреха! — Егор сердито сплюнул. — Вляпается во что-нибудь как пить дать, непременно вляпается!

Громко фыркнув, «БМВ» отъехал от калитки. Егор покачал головой: доктор жил, судя по всему, на широкую ногу. Интересно, останется ли эта цыпа с непомерным гонором у красавчика доктора на ночь? Похоже, его жиличка произвела на парня не менее сильное впечатление, чем на него самого во время ее вчерашнего выхода из ванной.

Егор с досадой стукнул кулаком по подоконнику. Не хватало ему собственных проблем, так мамаша подкинула ему свою «милую» гостью, черт бы ее побрал! Пусть все катится в тартарары! Скрипнув зубами, он обхватил голову руками и сел на кровать. Вчера он хотел ее так, как давно уже не хотел ни одной женщины. И утром, видит Бог, сделал все, чтобы успокоиться, и даже попробовал приручить эту несносную гордячку. И чем это закончилось? Объявлением перманентной войны и почти ненавидящим взглядом удивительных голубых глаз. Он вздохнул. Нет, лучше держаться от нее подальше! Ведь на обрыве он едва сдержался, чтобы не поцеловать ее, а это появление на крылечке-подиуме? Еще парочка таких потрясений — и к концу отпуска он превратится в неврастеника с трясущимися головой и конечностями. И вместо желанного назначения пошлют его к чертовой бабушке на пенсию. Придется проситься к Таньке в батраки, потому что его профессиональные навыки никому на гражданке не нужны, кроме личностей, занятых деятельностью, не совместимой ни с законом, ни с жизнью как таковой…